– Да, вещица не из сувенирной лавки, – кивнул Лев Моисеевич.
Ей показалось, он чем-то озабочен. Пожевал губами, потер левое ухо и испытующе взглянул на юную сотрудницу. Маша приосанилась. Никак, важное что-то хочет поручить.
– Мне нужна качественная экспертиза, только не официальная. Понимаешь?
Маша с готовностью кивнула, хотя ничего не понимала. Почему неофициальная? У них ведь не подпольный ломбард. Вещи с криминальным прошлым они все равно не покупают. Что не так с этой камеей?
– Ты общаешься с Элеонорой Крамер. Встреться с ней и спроси, сможет ли она стать экспертом.
– А вы сами что же?
Маша посмотрела на лицо директора с недоумением. Лев Моисеевич сразу рассердился.
– Говорю же – конфиденциально! Если к ней обращается директор, то это уже официальное предложение!
Маша поняла, что не понимает вообще ничего. Суслин вполне может спросить у Элеоноры о чем угодно как старый знакомый. Что за тайны Мадридского двора? Она уже открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но тут же осеклась. Если после сегодняшней взбучки она станет еще чего-то выяснять, он ее вообще прибьет!
Пребывая в крайне недоуменном состоянии, Маша выскочила из салона и, перебежав улицу, зашла в ювелирный. Девушка за стойкой кивнула ей как старой знакомой.
– Привет, Маш.
– Привет, Ир. Элеонора у себя?
– Как всегда, – пожала плечами Ира и, заглянув Маше за плечо, раздвинула губы в сверкающей улыбке.
Подтолкнув замешкавшуюся в дверях Машу, в светлом кашемировом пальто нараспашку и белом костюме в магазин вошел «хозяин жизни». Он обвел зал невидящим взглядом и заявил:
– Мне какой-нибудь перстенек с камушком подороже. Где тут у вас?
Маша юркнула за стойку и бочком скользнула в коридорчик, куда выходила дверь директорского кабинета. Ира за ее спиной заливалась соловьем. Такие покупатели – ее клиентура. Без покупки еще никто не уходил.
Элеонора выслушала Машу, постукивая ноготками по витрине. Потом внимательно рассмотрела снимки камеи.
– Понимаю, чего хочет от меня Лев Моисеевич, но я не специалист по антиквариату, – задумчиво сказала она наконец. – Тут нужен не просто оценщик или эксперт. Суслин отнес камею к началу двадцатого века?
– Да. Сказал, что украшению как минимум сто лет.
Элеонора поправила завиток надо лбом, мимолетно коснулась виска, провела тонкими пальцами по подвеске на шее. Маша, как всегда, засмотрелась.
– Полагаю, вам нужен Музыкант, – вдруг решительно заявила хозяйка ювелирного.
– Какой музыкант? Зачем музыкант? Не надо нам никакого музыканта! – испугалась Маша.
– Музыкант – фамилия. А зовут – Яков Михайлович. Он историк. Много лет работал в Алмазном фонде, потом вернулся на родину. Сейчас служит в Эрмитаже. В антикварной ювелирке разбирается как никто. Он точно сможет помочь. Если заинтересуется, конечно.