Смуглянка не давала Аристе ни мига передышки. Каждый удар сердца девушке приходилось либо отбивать удар в ногте от своей кожи, либо хвататься за редкую возможность контратаки. Лезвие гладия тоже не раз уже оказывалось рядом с темной кожей противницы, но всякий раз тщетно. Когда смуглянка не успевала парировать замах Аристы, она просто изгибалась изящно, как змея, и уходила от удара.
Отогнав от себя противницу мощным рубящим взмахом, Ариста отскочила к кромке учебного поля. Сердце сейчас лопнет. Она не может продолжать бой, пока не переведет дух.
***
Сероглазая дикарка была хороша. Неожиданно хороша.
Древний поэт писал: мастер смерти подобен прекрасному хищнику. Одни звери проворны, другие свирепы, а иные хитры. Но всякий хищник прекрасен, когда настигает добычу и лишает ее жизни. Так и тот, кто обучен искусству смерти, настигает противника и питает стальной клык его кровью.
Ничего подобного не было в манере боя дикарки. Не было в ее движениях ни красоты, ни грации — лишь холодная, отстраненная точность. Меч в ее руках пресекал и сдерживал Тамриз, грубо рвал узоры ее ударов. Хищная красота ее выпадов была бессильна перед этой безжизненной, безвкусной техникой. Будто сражаешься не с человеком, а со злым духом, в чьем теле нет крови, только холодный воздух.
Уже не раз начинала Тамриз победную атаку, и всякий раз меч дикарки рисовал на пути безжизненные, безобразные линии. Это злило и выматывало, как злит лопнувшая струна инструмента при исполнении прекрасной песни.
Едва увернувшись от мощного рубящего взмаха, Тамриз отскочила к середине поля. Сердце саднило от напряжения. Она не может продолжать бой, пока не переведет дух.
***
Передышка длилась недолго. Уже через пять ударов сердца девушки бросились друг на друга. На сей раз не было насмешек и кличей. Только тяжелое дыхание да свист стали.
Вдруг зрители на галерее подались вперед, кто-то вскрикнул. Тамриз поймала клинок Аристы лезвием своего скимитара и с силой навалилась вперед. Ариста не выдержала напора и упала на одно колено. Тамриз нажимала все сильнее, продавливая оборону противника, ноготь за ногтем продвигая лезвие скимитара к плечу Аристы.
Их лица оказались на расстоянии не более одной ладони.
— Какая грубая кожа, — прошептала Тамриз, хищно глядя на обнаженное плечо Аристы. — Не знаю даже, возьмет ли ее моя сталь.
Тамриз нажала еще раз и с наслаждением полоснула клинком по плоти. Ариста зарычала от боли: плечо разрезало до костей. Струя крови хлынула на песок учебного поля.
Но прежде, чем первые капли крови упали на землю, Ариста выбросила голову вперед и впилась зубами в смуглую шею соперницы.