Но потом увидела на его шее царапины от ногтей, почувствовала на спине согретый телом пистолетный металл. И испугалась.
Не за себя. А того, что мать была права.
Он знал кто я. Он предложил мне замуж. Он меня даже поцеловал.
Но не я ему нужна.
Он получил моё согласие. И сразу стал каким-то отстранённым. Как никогда красивым, сильным, волевым, невозмутимым. И как никогда… чужим.
– Собирай вещи, я пока поговорю с твоей матерью, – отдавал он указания, когда мы вернулись в дом. Сначала в телефон, потом – мне. А потом даже губернатору.
Я слышала через открытую дверь ледяной голос Армана и блеющий – Валерия Ивановича. Тот в чём-то его усердно уверял, истово клялся. А я стала бояться Чекаева ещё больше: он даже об этом знал?
О том, как губернатор смотрел на меня. Откровенно заинтересованно, раздевая. А потом повёл в комнату, где я должна была разместиться на два дня и всё как бы невзначай норовил прикоснуться: то волосы поправит, то за руку тронет. А, показывая вид из окна, так и вообще встал сзади, и так откровенно прижался пахом к моим ягодицам, что я почувствовала то, что Арман назвал «стояк».
Я была в такой панике, особенно когда после его ухода обнаружила, что замок на двери сломан. Но с кем я могла поделиться своими опасениями? С матерью, которая с ним откровенно кокетничала? Спасибо, это мы уже проходили с Артурчиком. Я же и осталась бы крайней.
Набрала в программе заказа такси своё местоположение, думая сбежать. Но в такую даль брали двойной тариф, столько денег у меня не было. Я могла позвонить только Арману. И вдруг он приехал сам. Как?
– Готова? – мягко пружиня и не спеша спустился он с лестницы второго этажа, когда я уже снесла сумку со своим нехитрым скарбом.
– Ты же хотел поговорить с ма… – запнулась я.
– Я уже поговорил, – подхватил он мои вещи и кивнул на выход.
Я растеряно оглянулась в пустой гостиной.
– Она не выйдет? И ничего не скажет?
– Ты всё ещё чего-то ждёшь от неё? – усмехнулся он.
– Я сама с ней поговорю, – рванула было я наверх, но меня остановил его зазвеневший металлом голос.
– Не смей!
И я замерла, словно клинок вонзился мне в спину между лопаток.
Она права. Она во всём была права на счёт Армана. И она сказала: позовёт замуж – соглашаться. И я… Господи, я чувствовала себя как бумажный кораблик, который несло в открытое море. Мне некуда пристать. Не к кому обратиться. Не у кого спросить совета. Я ведь даже не настоящий корабль.
Никто обо мне не вспомнит. Никто не ждёт. Никто не заплачет.
– В машину, – скомандовал Арман.
И я беспомощно оглянулась и послушалась.