Забрасывает длинные тонкие руки нам на плечи и стискивает в медвежьих объятиях. Мы с Аллой чуть не сталкиваемся лбами.
— Ты чего, сдурел? — ворчит подруга, отстраняясь и заглядывая в довольное улыбающееся лицо Виталика.
— Ты не в духе, что ли, Волкова? Диплом сама делала или купила-заплатила?
— Отстань, Костенко! — шипит на него Алла, сверкая глазами. — Не до твоих тупых шуток.
— Твоё настроение получше? — оборачивается ко мне Вит. — Замуж, говорят, всё-таки выходишь?
— Выхожу, — отвечаю спокойно.
— И за кого в итоге? — не унимается парень. — На свадьбу позовешь?
Не успеваю ему ответить, потому что мне кажется, я слышу знакомый голос.
Повернув голову, наконец вижу Рому. Моё сердце радостно подпрыгивает, а губы сами растягиваются в приветливой улыбке, которая задерживается там лишь на несколько секунд.
Дроздов выглядит непривычно строгим и очень красивым. В белой рубашке, узких синих брюках, в карман которых он засунул одну руку, второй держит чёрную папку.
Здоровается с несколькими ребятами. Я так жду, что сейчас он подойдет к нам и остановится рядом.
Но Рома лишь мажет по мне быстрым взглядом, едва заметно кивает и отворачивается к своей спутнице, которую я замечаю не сразу. Высокая стройная брюнетка, в тёмном платье по фигуре. Она что-то рассказывает ему, активно жестикулирует, хохочет и перекидывает блестящие волосы с одного плеча на другое. Флиртует.
Рома её внимательно слушает, слегка наклонив голову вбок и смотрит на неё так… так, как никогда не смотрел на меня.
— Это ещё кто? — вылетает из моего рта быстрее, чем я даю ему команду захлопнуться.
— Филатова, — хмуро говорит Алла, сверля парочку твикс тяжёлым взглядом. — Его бывшая.
— Она из двадцать третьей группы, я тебе рассказывала. Таней зовут. Растрепала потом всему потоку, какой Ромка гигант в постели. Скорее всего, до сих пор локти кусает, что он её бросил, — понизив голос, произносит Алла.
Таньку из двадцать третьей я помню смутно.
— Она же раньше выглядела как-то иначе, — стараюсь припомнить девушку. До третьего курса у нас часто были совместные потоковые пары.
— Сиськи сделала, — говорит Костенко, сканируя взглядом Филатову. — Зуб даю. Была плоская, как доска, а теперь… — парень присвистывает и чертит в воздухе абстрактную женскую фигуру.
Алла возмущённо цокает языком и закатывает глаза, дёргает Виталика за рукав, чтобы перестал таращиться на Таню.
— Чё такое, Волкова? Твоё всё при тебе, не думай ничего менять! — отвешивает комплимент в своем стиле Костенко.
Мне тоже нужно перестать пялиться на Дроздова и брюнетку, но я не могу. Поглядываю в их сторону, борясь с внезапно нахлынувшей и взявшейся непонятно откуда ревностью. Сердце неприятно покалывает, руки потеют, а в голове не утихает рой беспокойных мыслей. О дипломе — ни одной.