Рассматриваю носки своих белых туфель, выглядывающих из-под широких брючин, игнорируя любопытные взгляды.
— Я уже приняла, что факт защиты неизбежен. Знаешь, это как роды. Как ни волнуйся, этот момент всё равно случится.
Вскидываю голову проверить, не сбежал ли ещё Дроздов от такой темы. У меня есть ребёнок. Я могу говорить о родах, соплях, памперсах и режиме сна го-да-ми, но обычно держу себя в руках.
Сейчас внутренняя обида и протест на Рому за его скупое общение по мобильному, за его улыбочки Филатовой рвутся наружу. Как ни пытаюсь успокоить обуревающие меня чувства, выходит плохо.
Он стоит рядом. Мой пульс непроизвольно учащается. Он мне нравится. По-настоящему нравится.
— Никогда не слышал такого сравнения, — удивляется Рома, приподнимая уголки губ, всё ещё оставаясь на месте.
Вокруг его глаз собираются мелкие мимические морщинки, и мне нестерпимо хочется их пересчитать, а затем провести подушечками пальцев, разглаживая и изучая его лицо.
— Это потому, что ты не рожал, — усмехаюсь, но решаю быстро перевести разговор в другое русло: — Ты загорел.
— По работе летал на острова.
— Греческая свадьба?
Дроздов вопросительно заламывает одну бровь. Чёрт. Этой информацией я не владела, и он точно понял, что я подслушивала их с Филатовой. Ну и ладно, подумаешь.
Может быть, они слишком громко разговаривали, по коридору летало эхо и долетело до моих ушей.
— Она.
— Ты часто так летаешь по работе?
— Бывает. В Дубай тоже как-то залетал, — уклончиво отвечает Рома.
— Может быть, залетишь как-нибудь ещё ко мне, — выпаливаю, не подумав, и тут же корю себя за слишком откровенный флирт. Откровенный и корявый.
Нам это ни к чему.
— Обязательно. Это же входит в твой годовой план нашего брака, забыла?
— Точно. Придерживаемся плана. Ни шага в сторону, — стараюсь скрыть разочарование в голосе и отвожу глаза.
Вежливый диалог двоих ненастоящих приятелей себя исчерпал, но Рома с места не двигается. Остаётся рядом, словно показывает нашим одногруппникам, что имеет право стоять именно здесь.
Смешно, конечно, от таких мыслей. Ничего он никому не доказывает.
Взглянув на Костенко, качаю головой. Виталик, зажав в одной руке телефон, другой показывает большой палец вверх. Подмигивает. Одобряет мой выбор. Правда, веселье с его модельной, по словам Аллы, физиономии быстро испаряется.
Приёмная комиссия занимает свои места в кабинете, и первую тройку приглашают на защиту. Посерьёзнев и три раза перекрестившись, Костенко делает отважный шаг вперёд и громко хлопает дверью.
«Волкова, ты где? У тебя всё нормально?»
«Скоро буду. Вы что, уже всё?»