Чувствую себя третьей лишней, ненужной, брошенной. Меня мутит, мне неприятно, эта сцена вызывает в душе невыносимую горечь.
Но, будто желая себя наказать, растерзать те чувства, вновь ожившие, я продолжаю на нее смотреть не отрываясь. И каждое их слово или прикосновение друг к другу – будто нож по моим нервным окончаниям.
– Афина, девочка моя, – меня передёргивает от этих слов. Он никогда так не называл меня! Только по имени. А её… – я же тебе объяснил, это фиктивный брак. Я должен заполучить этот контракт, иначе ты знаешь, что будет.
Девушка опускает голову, а после поднимает на него обиженный взгляд и надувает свои губки.
Думаю, тоже клюнула бы на эту милую невинную мордашку обиженного ребенка, если бы была парнем. Но я же понимаю, что это просто манипуляция с ее стороны.
– Просто позволь сказать папе, он поможет, – тихо произносит она, уговаривая его прогнуться, – ты же знаешь, он ради меня сделает все что угодно.
Артур кивает, но не отступает:
– Знаю, и поэтому должен и ему доказать, что он вверяет свою девочку в надежные крепкие руки, которые впредь смогут о ней позаботиться, понимаешь, малыш?
Не могу больше на это смотреть! Таким я его не знала никогда! Сейчас он равнодушно разбивает мое сердце на тысячи осколков. Что-то неясное скапливается в моей груди, сжимается, становится тяжелым. Мне больно! Я не могу видеть его таким с другой!
Пробую закрыть дверь, но не успеваю, и вопрос подошедшей Алисы слышат все:
– Мам, кто это? – Алиса очень редко так меня называет, в основном по имени. Видно, услышала разговор «гостей».
Моя рука застывает. Ловлю ошарашенный взгляд блондинки, который проходится сначала по моей девочке, после переходит на меня, а дальше возвращается вновь к Артуру.
– У нее и ребенок есть! А-а-а, – тянет она, как будто что-то стала понимать, – тогда все норм… Я не буду ревновать своего мужчину к какой-то бабе с прицепом, – довольно завершает она и тянется к Артуру за поцелуем.
Эта ее манера говорить обо мне в третьем лице бесит, как будто меня тут нет! Проделывать подобное с Алисой я не позволю! Да еще и такими оскорбительными словами!
– Девушка, у вас еще вся жизнь, чтобы показать свой дурной характер и невоспитанность. Почему бы сегодня не взять выходной? Или, по крайней мере, не делать этого здесь и сейчас, при нас.
Эти два голубка, не успевая поцеловаться, одновременно поворачивают ко мне свои удивленные лица.
С размаху толкаю дверь, и та с грохотом закрывается, и щелкает замок.
– Элла! – бьет он по двери кулаком. – Открой дверь!
Я же, не обращая на него внимания, говорю Алисе: