Стук в дверь не отвлекает Алису от еды, она рьяно ее поглощает.
В комнату входит мама.
– Как ваши дела? Кушает? – осторожно интересуется она.
– Как видишь, – улыбаясь и не в состоянии отвести взгляда от Алисы, отвечаю маме.
– А ты как? Не больно тебе?
Отрицательно машу головой, все еще любуясь крошкой в руках.
– Она так похожа на тетю Ингу, да? – задает вопрос мама.
– Да, – соглашаюсь с ней.
А потом ловлю себя на мысли, что даже не знаю, на кого была похожа моя малышка.
– Мама, – решаюсь задать ей вопрос, – а моя Анюта была на меня похожа?
Пауза затягивается, и, когда я уже не выдерживаю и смотрю на родительницу, не понимая, почему она до сих пор молчит, она наконец заговаривает:
– У нее были темные волосики и бровки. Ты мне не призналась, кто отец, поэтому я ничего не могу сказать. Кожа лица была светлая, насколько это возможно при рождении. Детки рождаются с гипоксией, красные, и только через несколько дней сходят отеки и краснота. Элла, не плачь…
Сама не замечаю, как уже реву от сказанных ею слов. Содрогаясь при каждом всхлипывании.
– Дочь, не надо, не реви. Все образуется, ну!
Но ее доводы словно ножом по сердцу, ведь ничего уже не образуется. Доченька моя, Анюта, ее нет с нами. И что бы я ни сделала, ее не вернуть.
– Хотя бы ради Алисы не реви. С молоком мате… – мама осекается и, кашлянув, поправляется: – Твое настроение может передаться ребенку. Не делай этого. Она за столько дней впервые кушает нормально.
Слова про ребенка отрезвляют меня, надо сдержаться, я еще поплачу о своей дочурке. Но не сейчас.
Наконец Алиса уснула и выпустила мою грудь.
Мама не позволила мне любоваться на нее спящую. Быстро запеленав кроху, взяла на руки и отнесла к тете. А я так и сталась сидеть. Как только Алиса покинула мою комнату, чувство одиночество овладело мной. И я вновь стала плакать.
С этого дня тетя стала чаще приходить к нам в гости с Алисой. А потом и вовсе перебралась к нам, объяснив папе, что совсем не высыпается с малышкой, а тут и мама, и я можем ей помочь. Папа посчитал причину уважительной, и гостиную переоборудовали в комнату для Инги и Алисы. Поставили кроватку, пеленальный стол и все, что требуется для ребенка и его мамы.
Так и прошла пара месяцев. Я кормила Алиску грудью, пока отца не было дома. Она скрашивала мои будни и исцеляла ночи. Почти постоянно я была с ней.
Малышка стала развиваться, потихоньку расти, прибавлять в весе, что нас всех очень радовало. Тетя каждый месяц носила ее к педиатру на осмотр и возвращалась с хорошими новостями.
Вновь стал возникать разговор о переезде к дедушке. Я все так же категорически отказывалась это делать. Я должна дождаться Артура и поговорить с ним. Малышку нашу я потеряла, но Артура ни за что не упущу. А если уеду к деду, то все концы обрежутся и, возможно, мы никогда друг друга больше не увидим. Одна лишь мысль об этом приносила ощутимую физическую и душевную боль.