Не мог же я ей сказать, что вообще все это придумал, когда увидел, как к ней подкатывает Касан. Оставлять ее без присмотра не намерен: пусть она пока и не моя, но это не значит, что позволю кому-то крутиться возле нее.
Злится, сжимает кулачки, дыхание прерывное, но не возражает – берет лист и переписывает.
Лучи заходящего солнца ласкают ее кожу, блики света играют в волосах. Мне хочется, как этому лучу, зарыться… Стоп. Только успокоился. Одно движение ее головы – и я снова начинаю заводиться. А эти длинные стройные ноги... Необходимо издать закон, запрещающий такие юбки…
Вот Саяна носит платья до колен. Хотя, будь Таяла уже моей, я бы ей и такую длину запрещал. А еще брюки которые так сексуально обтягивают ее попу.
– Все готово. Могу идти, профессор Крэман? – Ее это «профессор Крэман» для меня как капля крови для акулы. Только в одном случае я согласен это слышать – ролевая игра в студентку и преподавателя с продолжением в постели. Мысленно рычу на себя, от одной мысли мои штаны сейчас треснут по швам.
– Можете идти, студентка Монталь. – Последнее произношу с легкой издевкой. Не знаю, заметила ли она, но мой голос выдавал меня с головой. Будь у нее хоть немного опыта, она бы поняла, в каком сейчас я состоянии.
Она разворачивается и уходит, а я сглатываю слюну. Короткая юбка задралась немного, и она ее не одернула… Не одернула, а я, как маньяк, не отрываю глаз от этой картины. Не оставляя места фантазии, ее попка плавно покачивается при ходьбе. Стройный стан обтягивает футболка. Мысленно обвожу рукой красивую линию спины, переходящую в тонкую талию. Густые, шоколадного цвета волосы, в которые так хочется зарыться лицом, рассыпаны по спине. Сжимаю зубы. Из последних сил сдерживаю себя, чтобы не сорваться. «Беги! Беги, пока у тебя есть возможность!» – мысленно кричу ей.
Ты все равно будешь только моей. Все мысли о других женщинах гибнут рядом с тобой.
Вечер я провел в большом и одиноком доме. Последние годы за ним смотрели слуги, моя семья переехала в другое место, поближе к природе и тишине. Сестра замужем. Переезду семьи я не противился. Привык уже за многие годы, пока был хранителем Саяны, что у меня две семьи – и обе я очень люблю. А сейчас я сижу в одиночестве. Значит так и должно быть. У меня еще будет время это изменить.
Идти к другой женщине желание пропало. Покачивание бедер моей вредины, когда она покидала аудиторию, до сих пор стоит перед глазами. Каждый мой нерв возбужден. Прошло несколько часов, а я не могу никак успокоиться. Холодный получасовой душ не помог: одна мысль о ней – и все летит в пропасть. Остатки самоконтроля я потратил там, в аудитории. Ужасные кровавые картины, к которым взываю свою память, никак не отвлекают монстра в штанах, которому требуется разрядка.