— У вас очень изящная фигура. В просторном одеянии она потеряется. Если только не сделать несколько акцентов. А волосы? Оставите так или хотите убрать?
Она ловко закрутила растрепанную гриву и подняла так, что над макушкой стал виден пышный хвостик. Затем чуть опустила, перехватила. Теперь вся масса оказалась на затылке. А лицо вдруг стало четче. Откуда-то проступили скулы, и линия шеи показалась вдруг… изящной?
— Можно вот так зафиксировать? — неуверенно спросила Саша, чувствуя себя ребенком, впервые попавшим в парикмахерскую.
Наверное, также себя чувствуют участницы всяких шоу-преображений, когда над ними работают стилисты. А здесь одна только жрица. Она улыбнулась, выглядывая из-за ее спины. Одобрительно. Мягко. Подбадривая.
— Конечно. Сейчас только сделаю чуть аккуратнее, присядьте вот сюда.
Откуда-то в гардеробной оказался и складной стул, и расчески, и тонкий золотистый шнурок, которым Филис обвязала волосы, а затем как-то закрутила и завязала на затылке. Саша аккуратно повернула голову в профиль, разглядывая пышный пучок, в который превратились ее тонкие, непослушные волосы. Да и она сама… если и не стала красавицей, то выглядела однозначно лучше, чем всего полчаса назад.
— Как у вас получилось?
— Что именно? — серьезно спросила жрица, склонив голову к плечу и разглядывая ее в зеркале.
Девушка обернулась к ней и посмотрела снизу-вверх.
— Сделать меня такой… Вас этому специально учат?
— Сделать… какой?
Глаза-вишни смотрели без насмешки. С вниманием. И желанием услышать ответ.
— К-красивой…
Слово не шло с языка. И во рту вдруг пересохло. Стало ужасно неловко. Будто они говорили о чем-то неприличном.
— Но я ничего не сделала. Лишь помогла вам с одеждой, которая вам не привычна, и с прической. На Киорисе каждый сам выбирает, как ему выглядеть. Как одеваться. Подчеркивать или нет свои достоинства и недостатки. Возможно, вы правы. Нас с детства учат понимать себя и свое тело. Выбирать совершенствоваться или принимать то, что есть. Ни тот, ни другой подход не осуждаются. То, что вам нравится результат моего вмешательства, и вы считаете себя красивой — прекрасно. Но позвольте спросить, что заставило вас думать иначе?
— Я…
Саша замерла, не зная, что ответить. В памяти всплыли все комментарии Влада, взгляды продавцов в магазине, перешептывания маминых подруг. Тощая. Кожа да кости. Даже подержаться не за что. И кто на такой велосипед позарится?
Стало вдруг невероятно обидно. Даже горло перехватило. Как тогда, когда она так хотела надеть новое платье на праздник в садик. Кажется, было восьмое марта. И ей пять лет. И папа купил новое платье. С пышным, кружевным воротником, с короткими рукавами и развивающимся подолом. Она представляла, как будет кружиться в нем, когда станет танцевать поздравительный танец. Голубое. То платье обладало каким-то совершенно поразительным оттенком голубого. И Саша казалась себе в нем принцессой. Как Золушка из мультика. Пока не услышала мамин комментарий. «Ой, висит, как на вешалке. Тощая, просто ужас»…