— Нам нужно расслабиться, — обратил я свои мысли в слова.
Грачева сбилась.
— Что нам надо? — переспросила она.
— Расслабиться, — пришлось повторить.
— Ах расслабиться, — комсорг вдохнула побольше воздуха, чтобы вдарить по мне из главного калибра. Но я ее опередил. Притянул женщину к себе и впился поцелуем в ее губы.
Канцелярские приборы полетели на пол к осколкам от вазы, когда я посадил ее на стол, и придали обстановке еще больше хаоса. К ним последовали оба пиджака, затем ее туфли и колготки. Продолжать захламлять кабинет мы не стали. Уже не было сил сдерживаться.
— Думаешь, никто не слышал? — спросила она, когда пришла в себя.
— Без понятия, — выровняв дыхание, ответил я.
Комсомольская активистка оказалась горячей штучкой. Вот так бы свои собрания проводила, глядишь, я бы их не пропускал.
— Это было неправильно, — принялась она морализаторствовать.
— Ожидал услышать «потрясно», но да ладно, — я отвалился от стола и начал приводить одежду в порядок.
— Обиделся? — удивилась она, пытаясь заглянуть в мои глаза.
— Еще как, — не стал я уверять ее в обратном. — Спрошу с тебя как-нибудь компенсацию за моральный вред.
— Хорошо, спроси, — прикусив себе губу, она улыбалась.
— Подожди, не слезай, — остановил я ее. — Сейчас туфли подам.
Грачева посмотрела вниз и только теперь увидела раскиданные по полу осколки от вазы.
— Это мы ее разбили? — потрясенно произнесла она.
— Ага, в порыве страсти, — я ухмыльнулся.
Женщина смутилась. Поэтому расставание вышло скомканным. Грачева спешила покинуть гнездо разврата.
Закончив приводить себя в порядок, я занялся кабинетом. Открыл окно на проветривание, достал веник и приступил к уборке.
Скрыть следы успел вовремя.
Зашла Журбина, окинула кабинет взглядом, к чему-то принюхалась, с подозрением осмотрела меня с ног до головы, поморщила лоб, слега тряхнула головой и, наконец, пришла к выводу, что ей показалось.
— Ты уже знаешь, что тебя поставили двенадцатого на дежурство? — поинтересовалась она.
— Теперь знаю, — не особо радостно ответил я. Опять мною закрыли дыру, прям, повторяю судьбу Кривощекова.
— Так вот, Альберт, — Журбина придала голосу строгости. — Очень тебя прошу ни во что не вмешивайся. Не устраивай в городе погонь, ни в кого не стреляй и по возможности не покидай пределы здания, а еще лучше своего кабинета. Решается вопрос о моем утверждении в должности и мне не нужны новые проблемы. Ты меня понял?
— Вполне, — кивнул я. — Обещаю, что дежурная смена будет выковыривать меня из кабинета. По собственной воле я отсюда ни за что не выйду.
— Тааак, — в голосе начальницы появились недовольные нотки. — Вот этого не надо! Не надо доводить мою просьбу до абсурда! Я просто прошу тебя отдежурить в кои веки спокойно!