Мы находились в туалете около десяти минут, хотя кажется, что гораздо дольше – выпала из реальности на время. Пока шли на свои места, ощущала на себе взгляды людей, а в спину слышались смешки и перешёптывания.
Конечно, чем мы занимались ни для кого не секрет. Осталось только громкими аплодисментами проводить нас…
***Андрей
– Зачем ты назвал меня своей женой? – спрашивает Милена, как только устраиваемся на своих местах.
«И, правда – зачем?» – как-то само вырвалось. Хотя мог сказать «моя девушка» и не создавать себе проблем неаккуратно брошенной фразой – не знаю, почему именно такой вариант пришёл в голову в тот момент, когда в дверь постучались. Странная оговорка получилась… Но акцентировать внимание на этом не стану.
– Попрошу пледы, – оставил её вопрос без ответа.
Тут же поднялся с кресла, чтобы сходить к бортпроводнице. Причём специально не нажал кнопку вызова: мне надо пройтись, собраться с мыслями, ведь обсуждать свои слова нет желания, как и развивать эту тему далее.
«Ну, назвал женой и назвал» – что в этом особенного, с кем не бывает… Да ни с кем не бывает! Если мужик не женат, то ни за что не станет ставить на себе клеймо. Я же вовсе: произнёс это легко, непринуждённо, не задумываясь, словно озвучил состоявшийся факт. И сейчас, по сути, избегаю продолжения разговора.
– Извините… – обратился к той девушке, которая нас поторопила освободить туалет.
– Вам что-нибудь нужно? – вежливо уточнила она, улыбнувшись.
– Дайте, пожалуйста, пледы, – есть способ отвлечь Милену, чтоб не вникала в сказанную мной глупость.
– Да, конечно, – бортпроводница открыла багажный отсек, достала два свёртка, протянув мне. – Могу ещё предложить вам воду с лимоном и мятные леденцы? Хотите? Помогает при тошноте.
Я нахмурился. Сначала не понял, к чему девушка клонит.
«Какая нахрен тошнота?» – чуть было не спросил.
Видимо это настолько явно отразилось на моём лице, потому как она сразу добавила:
– Вы говорили: вашей жене плохо. Если её тошнит, то…
– Да. Спасибо, вода и леденцы будут в самый раз, – не стал отказываться. Достоверность – так до конца. Значит, далеко не все догадались, чем мы занимались в туалете. Впрочем, плевать. Пусть завидуют молча.
Вернувшись к Милене, заметил, как моя девочка нервно теребит манжет блузки.
– Не волнуйся, – взял её руку, а поднеся ко рту, поцеловал запястье и напряжённые пальцы.
– Эти взгляды… – она отвернулась к иллюминатору. – Зачем тебе понадобились пледы?
– Ты замёрзла…
– Совсем нет.
– Замёрла, замёрзла, – накинул на неё плед, на себя тоже, создавая маленькое укрытие от любопытных глаз, если вдруг кому-то интересно.