— Исходя из сказанного следует то, что ты согласна остаться со мной на всю жизнь? — прищурившись лыбиться так что аж в глазах слепит.
— Не на тех словах ты сосредотачиваешься.
— Я стараюсь читать между строк, — пожав плечами протягивает цветы.
— Каких? Строка всего одна. — закатив глаза, все же беру букет выходя на воздух.
Погрузившись в машину выруливаем домой, куда ехать сейчас немного стремно. Из-за больнички и частых посетителей вроде адвокатов и блюстителей закона, отцу пришлось выдать все маме. Было страшно только по его рассказам, самой как-то неохота с этим сталкиваться. Хотя я все еще надеюсь на поблажку в виде больничной карты и того факта что почти как и она была в неведенье. Ну и конечно маленький бонус, о котором еще не знают ни один из родителей.
Постояв на пороге несколько минут, все же решаемся пройти дальше и с каждым шагом все подозрительнее оглушает тишина.
И какого было удивление застать мать, что-то яростно шинкующей на разделочной доске и отца, старавшегося не поднимать глаз от статьи.
— Привет, — махнув рукой, привлекаю внимание предков отвлекая их от явно занимательных дел.
— Ага, проходите, сейчас обедать будем, — громко стукнув ножом, отряхивает руки не переставая прожигать взглядом отцовскую газету, за которой он так бессовестно прячется.
— Ну вот мы и дома… рада? — склонившись шепчет у макушки.
— Пока еще не решила.
Вы не подумайте, будто меня за столь долгое отсутствие так плохо встретили, нет. Просто мама уже объявлялась в больнице заливая мое плечо горькими слезами. Ну а потом отвлекшись на злость к мужу, перекинула все внимание на него.
Сидя за столом и пережевывая салат, не прекращаю переглядываться с Димой. Этот безмолвный разговор что-то вроде, «Ну давай скажи что-нибудь», «Почему я? Дорогая, это только ты у нас с большей вероятностью, не будешь послана куда подальше».
— Кхм, а где Айлин? — не ну а что, это вроде нейтральная тема.
— На танцах, — все так же продолжая пережевывать пищу, кидает в ответ.
Мда, так мы далеко не продвинемся. Хотя это не удивительно, мама еще не то что бы обиженна, скорее расстроена тем что четыре года назад узнавшим о наших с Димой отношениях была не она, а отец. Вернее, единственным был отец.
— Мам, да брось. — заговорив раньше, чем обдумав ляпаю невпопад, — Все хорошо, что хорошо кончается.
— Да ты права. И в душе я просто счастлива таким финалом, но горечь будто въелась и никак не хочет проходить, — мельком взглянув на супруга отпивает из стакана.
— Милая, мы ведь уже говорили.
— И еще будем говорить. Уж очень не хочется упускать ни одной детали. — с легкой язвительностью отвечает.