— Точно. Получила я сейчас из-за тебя от собственного мужа.
— В смысле?! — В голове с трудом укладывалось ее заявление, но ноги почему-то противно затряслись, и я, как кузнечик с изломанными конечностями упала на лавочку.
— Не буду я больше от тебя это скрывать! Понял ты, козел? — В трубке стукнуло, словно Арина саданула кулаком по двери или стене. — Короче, слушай — завелась у твоего Пашки на работе любовь. Подарочки он ей дарит, вечно у стола ее торчит, то помочь, то сказать что-то на ушко. Все в кабинете знают, все на их глазах происходит, мне Димка каждый день про голубков рассказывает. Недавно день рождения у нее был, так твой пакетик ей передал небольшой, или духи или ювелирка, точно говорю.
Арина верещала в трубку, срывая голос, а я сквозь застилающую глаза мглу наблюдала, как солнечное утро вокруг меня превращается в непроглядную ночь.
****
По ощущениям, я просидела у подъезда вечность.
В голове гудело от обрывков мыслей и беспорядочных порывов. Разрыдаться прямо тут или доползти до квартиры? Выбросить с балкона Пашины вещи? Ерунда какая. Его рубашки точно не виноваты, да и жилье служебное, как ответственного квартиросъёмщика из дома выгнать? Тогда самой уйти, получается? А дети?
Да-да, дети! Мне срочно нужно домой, там Андрей один. И что я ему скажу, когда вернусь в квартиру с перекошенным лицом? Как о таком вообще сообщают детям?
Я сгребла себя с лавочки и побрела к подъезду.
Сзади окликнули.
— Лена! Лена, подожди! — Запыхавшийся Дима догнал меня и загородил собой дорогу.
На его лице алели несколько глубоких царапин, на вороте рубашки отсутствовала пуговица, вырванная с мясом, а сам Дима выглядел таким потрёпанным, что в другое время я его обязательно бы пожалела и предложила помощь, но сейчас меня хватило только на безучастный взгляд.
— Я тороплюсь, Андрей один дома.
— Лена! Она все наврала, не верь ей! Мы всю ночь ругались, и так она решила отомстить мне — рассорить со всеми сослуживцами. Она уже и моему начальнику позвонила, теперь твоя очередь. Просто всем подряд звонит, чьи номера у нее в телефоне.
Я даже притормозила, на секунду почувствовав нечто среднее между облегчением и робкой надеждой, но память услужливо подбросила проигнорированные ранее факты — возросшую скрытность Паши, его постоянное зависание в телефоне, раздражительность и намеки на лишний вес. До переезда сюда его ничего не смущало, а сейчас он прям смотреть не может на мой сорок восьмой размер. Почему, интересно? Может, потому, что сравнивает с кем-то?
Кажется, я слишком перестаралась в бесконечных попытках сгладить острые углы и сохранить мир в семье. Добросовестно выполняла обязанности жены и матери, жила по совести, проходила вместе с мужем трудный путь безденежья и всячески поддерживала, а что в итоге? Оценил он это?