– Го-орь-ко!
Рёв Геракла сопровождается звоном бьющегося стекла и матом Поночки.
Наши со Светкой головы непроизвольно поворачиваются в сторону стола, который чуть не уронил, резко вскочивший, в порыве нахлынувших эмоций Геракл. Сейсмографического толчка не выдержали упавшие на стол бутылки и рухнувший кальян, всё содержимое которого высыпалось на стол. Возникла суматоха, в которой Уксус пытается спасти закуски, Поночка материт Геракла, а Буратина устанавливает на место кальян, приговаривая, что ничего страшного не случилось.
Случилось! Случилось то, что случается каждый раз, когда мы со Светкой вот-вот…
«Сука ты Геракл…с-сука»
Теперь мы снова на исходных позициях. Мы просто танцуем. Я даже не пытаюсь повторить свою попытку, всё равно случится что-то, что не даст мне этого сделать. Это проклятье.
Светку почему-то снова веселит эта ситуация. Она смеётся, уткнувшись в моё плечо, а я вот едва не плачу.
– Светик, давай уедем отсюда…– шепчу я в маленькое ушко.
– Куда? В Америку? – спрашивает она, как-то по-детски восторженно.
– Почему в Ам…– Я останавливаю танец, заглядываю ей в глаза с серьёзностью учителя, пытающегося сбить весёлый раж у заигравшегося ученика.
– Вы же сейчас с Серёжкой про Америку говорили, вот я и подумала…
– А ты бы поехала со мной? – Говорю я, и сам удивляюсь этому своему вопросу. Какого чёрта я это несу?
– Ты приглашаешь?
Шутки кончились. Сейчас в чёрных глазах нет ни капли иронии, они лишь чуть сузились, будто хотят пристальнее меня разглядеть. Вопрос задан, и нужно на него отвечать. Но чтобы дать ответ, нужно хорошо его взвесить. Шутки кончились.
– Да!
Сейчас мы остались одни. Только она и я, в центре небольшой подсвеченной неоновыми лампами комнате. Кто-то есть там за дымной пеленой, но нас это не касается. Я не знаю, зачем это сказал, ясно одно – эти слова будут иметь последствия и за них нужно нести ответственность.
– А как же деньги? Где ты их достанешь? – она продолжает делать мне вызов, но жребий брошен.
– Что-нибудь придумаем, тем более с нами Буратина.
Голос Буратины тут же возникает из тумана, будто подтверждая, что он здесь, с нами.
– Не с-сыте пацаны. Щас такой кальян забабахаю, охренеете. И не надо звать никакого кальянщика.
Я беру Светку за руку, и мы медленно плетёмся к столу. Нам больше нечего делать в свете софитов. Композиция закончилась, поцелуя не получилось, да и тема для разговора исчерпана. Ну не обсуждать же детали поездки, которая никогда не состоится. Как и наш поцелуй…