Марк. Уйди отсюда, сатана!
Сержант. Так что мне писать? Я совсем запутался.
Марк. Ничего не пиши. Забирайся отсюда вон.
(Марк и сержант уходит, Ася одевается).
Арон. Что это было?
Ася. Маленькая импровизация на свободные темы.
Лида. Молодец. Замечательная игра. В тебе что-то есть. Я тебя недооценила.
(Аплодирует, другие тоже аплодируют).
Лида. Продолжим репетицию. Давай заключительную сцену. Серёжа, начинай со слов: «Дорогая, я всё понял».
Сергей. Дорогая, я всё понял.
Ася. Что ты понял?
Сергей. Что я был глупый.
Ася. Неужели?
Сергей. Я был слепой.
Ася. Не поздно ли ты прозрел?
Сергей. Нет! Не поздно. В самый раз, и должен тебе сказать…
Ася. Говори же, говори.
Сергей. Должен сказать, должен сказать.
Ася. Что ты неуверен в своих чувствах.
Сергей. Наоборот, я уверен, но вот ты…
Ася. А что я?
Сергей. Какие у тебя чувства ко мне?
Ася. Такие же чувства, как и у тебя ко мне.
Сергей. Тогда знай, что ты самая лучшая в мире девушка, и я тебя очень люблю.
Ася. Я тебя тоже.
Сергей. Как я ждал этого момента, и как боялся его. Но теперь я знаю, что ты моя.
Ася. А ты мой.
(Они обнимаются и целуются, поцелуй долгий и страстный).
Арон. Стоп. Стоп.
Лида. Что такое? Почему вы прерываете сцену.
Арон. Это не сцена, а сущее безобразие.
Лида. Почему это?
Арон. Потому что они присосались друг к другу, как молодые на свадьбе.
Лида. Они вошли в роль, и играют натурально, что бы зритель поверил в искренность их чувств.
Арон. Нет, они слишком вошли в роль. Пускай теперь выйдут из этой сладкой роли, и просто делают вид, что целуются. Зрителю и этого будет достаточно.
Лида. Но, Арон Рудольфович, это же театр, и все должно быть натурально. Как сказал Станиславский…
Арон. Не знаю, что там сказал ваш Станиславский, но мне это не нравится, и я не позволю, что бы мою девочку Асю так беззастенчиво тискали при честном народе. Это уже не театр получается, а какой-то дом терпимости. Может ваш Станиславский еще захочет их раздеть донага, и выпустить их голышом на сцену.
Лида. Арон Рудольфович, понимаете…
Арон. Не хочу и слушать!
Ася. Папенька, напрасно ты так волнуешься, мы ведь это делаем понарошку.
Арон. А то у меня глаз нет, и я не вижу, как ты таешь в его руках.
Ася. Папенька, я, когда целуюсь, то думаю, что целуюсь с тобой, потому и таю. Я только тебе верна.
Арон. Это правда?
Ася. Папенька, когда я тебе врала? Лишь с тобой мне хорошо, лишь с тобой я получаю настоящее удовольствие от любви. Ты мой единственный, и настоящий мужчина. Где б я не была, с кем бы я ни была, я всегда думаю только о тебе.
Арон. Ну, если это правда?
Ася. Ты еще сомневаешься?