«Хорошо, что сегодня выходной, к моменту, когда Саша проснется, я постараюсь успокоиться. Мне нужно, жизненно необходимо успокоится, нечего пугать детей своим видом», – Олеся думала и наливала пустырник в горячий чай. Ей казалось, что так он подействует быстрее. Отдельно заварила в большой стеклянной чашке мяту, припасенную еще прошлым летом на даче, а теперь высушенную, аккуратно нарезанную и сложенную в голубую жестяную банку с забавными совами. «Человек – существо выносливое, оно ко всему привыкает», – вспомнила она слова учителя. «Что ж, Павел Иванович, значит привыкну, не в первый раз ты меня отталкиваешь… А грабли-то все те же…», – с грустью заметила она.
Трясущимися руками и будучи не совсем в этой реальности, она достала из холодильника молоко и начала делать тесто для блинов. «Монотонная работа меня успокоит, и вкусный завтрак не помешает», – Олеся бодро вручную мешала тесто, боясь разбудить детей шумом миксера. Через час на столе стояла красивая высокая стопка масляных блинчиков-каравайцев.
– Иду на запах! – услышала она голос мужа, и тут же увидела в дверях Сашу, – какая вкуснотища!
– Ты же еще не пробовал, – как могла, игриво, ответила Олеся и поцеловала мужа.
– А я и так помню, что вкусно, – сказал Саша, – а ты, мам, оделась бы что ли… Хотя, мне и так нравится, только дети сейчас уже прибегут.
– Ой! А я и забыла…– вздрогнула Олеся, испугавшись быть пойманной с поличным, – не хотела тебя будить. Давай иди умойся, а я переоденусь и чай налью.
После завтрака Саша решил немного поработать, а Олеся с детьми засобирались в парк.
Отпустив Юлю на детскую площадку, Олеся следовала шаг в шаг за Димой, который сегодня, похоже, решил исходить пешком все окрестности. В течение получаса, а может быть и больше, Олеся рассматривала в траве букашек, собирала шишки в синее пластмассовое ведро, лепила забавные куличики и возила на веревочке грузовик. Наконец, Дима устал и позволил посадить в себя в коляску, где тут же заснул. Олеся заняла пустую лавочку, стоявшую чуть поодаль от остальных, и набрала номер Марины, на душе по-прежнему сгребли кошки.
– Привет, Олесь, что-то голосок у тебя нерадостный.
– Марин, мне так плохо… – голос сорвался, Олеся не удержалась и начала всхлипывать.
– Олеська, что случилось? С детьми что-то, с Сашей, с мамой? – затараторила Марина, всерьез забеспокоившись.
– Нет-нет, с детьми все хорошо, и вообще, все хорошо.
– А голос чего такой убитый тогда?
– Я тут… я тут… с Павлом Ивановичем общалась – Олеся пыталась говорить твердо, но это у нее совсем не получалось.