«На всякую мелочь я стал реагировать болезненно, – признавался поэт, – а это приводит все к одному – выпивке».
И все равно в голове Махмуда не укладывалось: что же человек такой мирной профессии был способен натворить на воле, чтобы оказаться здесь? Он с удивлением отмечал, что среди отбывающих наказание почему-то очень много умных и грамотных людей, абсолютно ничем не похожих на настоящих воров, убийц и бандитов. А уж криминальный элемент ему был знаком хорошо.
Преобладание в составе контингента политзаключенных тысяч представителей инженерно-технической и гуманитарной интеллигенции оказывало сильное воздействие на людей по обе стороны колючей проволоки. Им непременно надо было чем-то заместить суровую реальность и куда-то направить весь свой созидательный потенциал. Руководство удивительно легко шло навстречу этим порывам, потому как тем самым тешило собственное самолюбие. Им казалось, что они талантливо и умело руководят творческим процессом, хотя на самом деле главной пользой от надсмотрщиков было просто не запрещать. Поэтому среди этих «потешных полков» появились ансамбли песни и танца, клубы художественной самодеятельности, театры и художественные мастерские, научно-исследовательские лаборатории и центры.
8 октября 1942 г. срок заключения Виктора Савина истек, но из Коми АССР пришло сообщение:
«В связи с проведением борьбы за создание в Коми буржуазной республики приезд В. Савина в Сыктывкар нежелателен».
И несостоявшегося участника «контрреволюционной буржуазно-националистической организации» отправили в Сибирь. По дороге он заболел и умер в августе 1943 года.
В то время, когда Махмуд Такаев, сидя в лагере, мысленно рассуждал о странностях советского бытия, его старшая жена Кели была по горло в каждодневных заботах о трех своих малолетних детях и еще семье второй жены – Бату с дочкой Зулпой и сыном Лечей. У Бату родственников не было, никто не помогал выживать, и вся ответственность за обе семьи легла на Кели. Тогда жили трудно все, но, если в доме не было мужчины, основного добытчика, то трудно было втройне.
Когда в свое время Махмуд привел второй женой Бату, для Кели это, конечно, стало большим ударом по самолюбию. Маленький домик, где поселили Бату, был в другом конце большого огорода и выходил на соседнюю улицу. Они не виделись и не общались вовсе. И вот Махмуда арестовали, семьи остались без хозяина и кормильца. Тогда старший брат Махмуда – Халид собрал всех в своем доме и сказал:
– Случился большой удар по нашему роду, по вашей семье. Чтобы не позорить фамилию Такаевых перед людьми, чтобы никто не говорил, что семья рассыпалась от первого порыва ветра, чтобы соседи не злословили и не сплетничали, вы должны забыть все свои обиды, объединить все силы и вместе поднимать детей. Судьба брата неизвестна. Будем молиться, чтобы он вернулся, а когда это произойдет, здесь, в его доме, всё должно оставаться, как раньше. Ради него и Всевышнего! Ответственность за семью я возлагаю на тебя, Кели, и с тебя спрошу!