С той ночи остаток пути до Бедграма для Легаре превратился в личный план Бездны. Эрик и его люди издевались над юношей как могли, при этом насилуя его чаще прочих рабов почти каждую ночь. Видя все большую озлобленность в глазах парня, Эрик только больше веселился. Особенно его забавляла та часть, где он оставлял небольшую лазейку для того, чтобы Легаре смог его убить, а потом в последний момент он или один из его воинов обезвреживали юношу.
– Земля! Бедграм! – однажду утром услышал юноша.
Он с трудом разлепил глаза, и принялся тормошить остальных рабов. Если они не будут бодрствовать, то воины Эрика оторвутся на них по полной программе.
Бедграм оказался совсем безрадостным местом. Небольшая каменная крепость, окруженная сначала каменной стеной, а следом и частоколом. Было видно, что вокруг много карьеров и вырубок, однако берег был покрыт мелкой галькой. По дороге в порт были развешаны тела, скорее всего провинившихся рабов, чьи останки нещадно клевали чайки и гаргарки. Огромные морские падальщики выдирали из ещё живых тел самые лакомые кусочки – глаза, язык, печень.
Только тут Легаре понял, что Эрик это не просто пират, который грабит ради наживы. Он строит собственное королевство, начиная со строительства собственной цитадели.
Как оказалось, под рукой Рыжего было более трех тысяч воинов и десятки кораблей. Пока несколько из них находятся в походе за рабами и богатствами, остальные заняты тем, что охраняют рабов и крепость. А рабов тут было порядка нескольких десятков тысяч.
Смертность среди рабов была чудовищна. Каждый день сотни из них умирали от тяжелого труда, недоедания, ужасных побоев или же во время боев на рабской арене. Арена была единственным местом, где рабам позволяли применять инструменты не только для того, чтобы добывать камень или дерево. Воины и офицеры Эрика делали ставки, кто же из них продержится, пока жизнь не покинет последнего выжившего.
Сначала Легаре был что-то вроде ручной обезьянки Эрика. Он подавал еду и напитки, не сразу, но крепкие побои и время, проведенное в сырой яме быстро добавили юноше сговорчивости, убавив его максимализм. Его кормили хорошо относительно прочих рабов, но его статус любимой игрушки был не вечен.
После очередного пира юноша вылез из главного помещения Бедграма, потирая свежий синяк. Легаре, озираясь, подобрался к одному из помещений с рабами и передал им несколько плохо обглоданных костей, рыбных тушек и надгрызенных кусков хлеба.
– Храни тебя пламя, юноша, – сказал Ворик, один из самых крепких рабов, который присматривал в бараке за юношей, – мы благодарны тебе.