— Засуха, говоришь… Звери в другие места уходили?
— Уходили, милостивая госпожа! Скот умирал, дети тоже мерли, урожая совсем не было, милостивая госпожа!
— Понятно. Как ваша деревенька называется?
— Худые Животы, милостивая госпожа!
— Говорящее название, — отметила Селеста. — Латам, кинь им монетку. Свободны.
Не обращая внимания на счастливых крестьян, отползавших от щедрой госпожи, она повернулась обратно к кресту. Картина прояснилась.
— Здесь, похоже, произошел прорыв, только не в Бездну, а из Благого мира. Жрецы его почувствовали, пришли, организовали заплатку, заякорив её на символ веры. Надо бы потом приказать в архивах порыться — выяснить побочные явления и признаки, сопровождавшие прорыв. Может, Хастина сюда прислать?
— При всём уважении к мэтру, вряд ли он сможет разобраться в ритуалах истинных, мессена, — заметил капитан.
— Возможно, хоть что-то полезное для себя разглядит, — философски пожала плечами Селеста. — Получит новую пищу для размышлений. Ладно, здесь нам больше делать нечего. Идемте.
Она не лукавила, говоря, что с Истинными им делить нечего. Те, по её ощущениям, от человечества далеко отошли и за делами его не следили. Ей представлялось, что существует два плана, так называемые Бездна и Благой мир, первая забирает энергию, второй отдает. Товарно-денежные у них отношения либо какие-то иные, значения не имело, важно только, что мир людей являлся частью механизма перекачки, за функционирование которой отвечали два древних ордена. Они же ликвидировали возможные «протечки».
Свою версию она никому не озвучивала, кроме Медеи. Подруга единственная привыкла к своеобразному, можно сказать, атеистическому мышлению Селесты, остальные подобные откровения вряд ли бы приняли. Да и не факт, что её измышления верны.
Талея.
Столица королевства, названного в её честь.
Крупнейший из портов Доброго моря.
Город, который Селеста временами едва ли не ненавидела.
За четыре столетия, проведенные здесь, она изучила почти все его уголки. Почти — потому что королевский дворец и особняки древних родов обладали собственной защитой, способной испепелить даже её. Зато в Нижнем городе, порту и предместьях, подземных перехода она ориентировалась лучше всех. Кое-кто из сородичей мог бы сравниться с ней в знании города, превзойти — никогда.
Желая избегнуть лишних глаз, вампиры воспользовались одним из широких подземных проходов, ведущим из укромного местечка в канализацию Талеи. Вернее, в то, что раньше называлось канализацией, а к текущему времени превратилось в запутанный лабиринт, настоящие катакомбы с собственными жителями и властями. Некоторые местные обитатели годами не выходили на поверхность. Подземным миром правили вампиры, часто приходили и уходили люди, но кроме них хватало и иных существ, иногда даже разумных. Здесь селились результаты экспериментов магов; всплески энергии заставляли мутировать животных и растений, в результате порождая нечто новое, не укладывающееся ни в какую классификацию; смертные сходили с ума и превращались в чудовищ, внешне сохраняя человеческий облик.