Понимаю, в первую очередь, надо думать о ребенке, да и Максим не вызывает страх, к тому же, он бывает незаметным. Поэтому, перебив нового знакомого, отвечаю согласием и быстро допиваю напиток.
К счастью, магазинчик еще открыт, поэтому я покупаю новые букетики искусственных цветов, лампадку, спички и косынку на голову. Даже не знаю зачем – просто привычка, ходить на кладбище в платке. Продавец словно не обращает внимание на плед, в который я кутаюсь, как и на мужчину, что стоит чуть в стороне от меня.
Ноги сами ведут меня знакомыми тропинками к маминой могиле. Я не часто ее навещаю, благо, несколько лет назад выложила все пространство плиткой, когда памятник устанавливали. Очень удобно, – практически – никакой уборки. Но инвентарь все равно сохранился в ящике, закрепленном под кованной небольшой лавочкой. Никакой ограды – только высокий бордюр, чтобы лишний мусор не задувало.
Черный гранит надежно хранит цветное изображение до пояса. Здесь видно все: и большие зеленые глаза, которые, к сожалению, я не унаследовала (у меня серые), густые прямые темно-русые волосы, пухлые алые губы, прямой нос, немного острые скулы, лебединая шея, высокая грудь… Я могу часами рассматривать ее, только бы образ из памяти не стирался. И плевать, что вот такой я ее никогда не видела.
– Здравствуй, мама, – подойдя к памятнику, легонько поглаживаю фото. – Мне очень тебя не хватает.
Опускаю новые букетики, собирая старые в пакет, зажигаю и ставлю свечку. Плотнее укутываюсь в плед, и присаживаюсь на скамейку. Удивительно – плитка чистая. Снова поднимаю глаза к фотографии. Маме здесь восемнадцать. Молодая, красивая, немного наивная… Это ее первый снимок в столице – так она говорила. У меня почти нет ее фотографий, как-то не до того было, а потом – ее не стало. Слишком внезапно, чтобы нормально это пережить. Лишь считанные совместные фото напоминают о том, что она была. Несколько спонтанных снимков из парка и цирка, куда в редких случаях мы ходили. Еще одна – мой выпускной в школе, фото из роддома, где она – с маленьким кулечком на руках, да парочка снимков с телефона.
– Не может быть! – сдавленно звучит голос Максима. – Анюта – твоя мама?
Непонимающе оборачиваюсь к мужчине.
– Вы знали мою маму?
Он присаживается рядом. И совсем тяжело вздыхает. Удивительно, но черты Максима мне кого-то напоминают, но никак не могу понять, кого же. Мужчина пристально всматривается в памятник.
– Я и не знал, что Анюты давно нет. Как она умерла?
– Мама много работала. В один из таких дней, после работы, потеряла сознание, прямо на улице. Вроде бы и ничего страшного, но удар головы вызвал кровоизлияние, и ее не спасли.