По сей день не могу без слез вспоминать об этом. Я уже вернулась с занятий, готовила ужин, а тут звонок: “Приезжайте на опознание”… Наверное, я бы бросила учебу, если бы не осознание того, что мама умерла из-за меня, она ведь хотела мне дать лучшее. И пусть я училась на бюджете, получала повышенную стипендию и даже подрабатывала на курсовых, мама все равно считала, что все должно быть не так. Отчасти, именно это отвернуло меня от желания создавать семью. Много позже, с Олегом, все мои страхи многократно подтвердились. Особенно в тот момент, когда на стрессе у меня возникла небольшая задержка. Все те пять минут, что я ждала результат теста, я искала клинику, где сделать аборт. Мне было все равно, что слишком велик риск никогда не родить. Я и не хотела.
– Знаешь, а ведь эту фотографию сделал я, – грустно произносит Максим. – Ты очень на нее похожа. Мы и познакомились так же. Как же сильно я ее любил! Господи! Ты даже могла бы быть моей дочерью.
Боль мужчины в стократ усиливает мою собственную. Всхлипывая, глотаю слезы. Хочется столько всего спросить, но нет сил.
– Когда мы с Анютой познакомились, я уже как несколько лет был в разводе. Бывшая жена, Ирина, мама моего сына, никак не хотела с этим смириться, но мне было все равно. Измены я никогда не прощал. Это хуже воровства, хуже убийства.
Наверное, все сильные мира сего такие. Почему-то становится жаль Руса. Сколько же раз его обижали, если он подумал обо мне плохо? Принцип “никому не верю – никто не обидит” явно не сработал. Иначе бы он так сильно не злился. Нет, я не готова простить Халка, но я почти готова понять его эмоции. Я ведь и сама понимала, когда была в Южном, что со стороны моя работа может казаться откровенным сливом денег, только вот не было их у меня. Никогда.
– Сын жил со мной, с матерью проводил выходные, – отбрасываю все мысли прочь, когда вновь слышу взволнованный голос. – Я даже успел познакомить его с Анютой. Вот представь, моему птенчику – двенадцать, пубертат, и юная красавица, которой только исполнилось восемнадцать. Конечно, она моментально обаяла, влюбила в себя моего сына, но после ближайших выходных, проведенных у Ирины, я заметил, как мой юнец начал строить козни Анюте. Но мне было все равно. Я словно заново родился рядом с твоей мамой. Глоток свежего воздуха, можно сказать. Она отдавалась мне без остатка, а я надеялся, что мы проживем вместе всю оставшуюся жизнь.
Маленький огонек загорается внутри. Я искренне верю, что мамочка была счастлива. Пусть совсем недолго, как я, но главное, что в ее жизни была любовь. Странная штука – жизнь. Всегда казалось, что я мешаю маме. Из-за меня она много работает, горячей любви между нами не было. Но вот сейчас, когда Максим рассказывает об их чувствах, я понимаю, как сильно мама любила меня, и как остро мне не хватает ее.