– Не удивлен, – фыркает Охотник. – Хотя, если бы я не вмешался, тогда, пять лет назад, ты бы сейчас с голой жопой нары вылеживал.
Ни хрена не понимаю.
– Несмотря на то, что ты трахал мою невесту, я так и остался твоим другом, – продолжает Серый.
– Ага, чтобы отомстить в нужный момент, не так ли?
– Ну и чмо же ты безрогое!
Безрогое? Серьезно? Неужели не спал? Какого хрена меня вообще это колышет? Все, нет Эли. Почему же внутри такая пустота? Словно бы сердце выдрали, душу вынули. Душу… Пожалуй, я бы мог назвать малышку своей душой. Она словно бы делала меня лучше, пока не предала.
– Алё, мля! – щелкает пальцами у меня перед носом этот придурок. – Прием! Ты слышишь, что я говорю?
Непонимающе поднимаю на Гаврилова свои глаза. Смотрю и понимаю, а насрать на все. Эля моя и точка! Никому не отдам! Плевать на Охотника и его планы на мою женщину. Плевать на чужого ребенка. Люблю? Люблю!
– Да насрать мне. Иди умойся, а мне пора, – двигаюсь к выходу. – Макс!
– Ее там уже нет, – прилетает в спину.
Наш пострел везде поспел. Сука!
– Где?
– Только после того, как поговорим.
– Я к подружке, – бросает, удалясь Домовой.
– А я бывшего проверю, а то упустил в прошлый раз, – виновато произносит Юшкевич.
– Стоять! – рычу на безопасника. – Что ты там упустил? В какой это прошлый раз?
– О, я тоже послушать хочу, ну-ка. Может хоть там жених нормальный? – встревает Гаврилов. – Это сегодня он бывший, а завтра – кто знает.
– Нарываешься?
– Всегда. Мою вину перед Элей можно смыть только кровью.
А это уже интересно, но обсудим мы сие пятна на биографии Охотника тет-а-тет.
– Макс?!
– Эм, в общем… В больнице Корнеева была все это время. Я Пономарева тоже пас, но не думал, что он бывшую девушку навещает. А она на сохранении лежала, с того самого дня. Меня с толку сбило, обслуживание же оформлено в Акваклиник, а по скорой ее увезли в пятую больницу.
Твою мать! Внутри все буквально обрывается от страха. Выходит, два месяца, все то время, что я искал свою девочку, она лежала в больнице?!
– Когда?! – дрогнувшим голосом уточняю.
– В тот же вечер. Пономарев скорую и вызывал. Забрали прямо на улице. В халате и тапочках.
Нет. Нет. Нет! Сказать, что ее беременность – словно нож в сердце, ничего не сказать, но я никогда не желал плохого здоровью малышки или ее ребенку.
– Они в порядке? – уточняю не своим голосом.
Юшкевич молча кивает, а Серый лишь поджимает губы. Ничего, он мне не конкурент. Как и вчерашний старпер. Кстати!
– Макс! Ты мужика того пробил?
Безопасник не торопится с ответом, и это не слабо настораживает.
– Давай я отвечу?! – нарушает тишину Охотник. – Это был ее отец.