Я как раз под зимний призыв попал. Ну и вот, сидим на лекциях для новобранцев, наконец, нам объявляют перекур. Естественно, вся толпа вываливает на улицу, подымить на морозе или просто подышать, как я. А сзади голос командира и оповещает: “Перекур предназначен для разминки. А что нужно сделать для этого? Правильно! Бегом марш!”. К концу недели Деня чуть легкие не выплюнул, зато бросил.
Надо позвонить малышке. Беру в руки телефон – ничего. Ладно. Наверное работает. Внезапно телефон оживает, не глядя отвечаю.
– Да, родная! – мгновенно реагирую.
– Ого! Так ты меня еще не называл, – ржет в трубку малой придурок.
Твою ма… Ссссука! Даже послать его нормально нельзя!
– Чего надо? Опять влип?
– Нет, соскучился. Как на счет пересечься? Говорят, ты в городе.
– Да, но в офис пока не рвусь.
– На нашем месте, в семь? – решает за меня этот упырь.
– Лады, – соглашаюсь, все равно ведь не отстанет. А потом к сразу к Эле рвану.
Отключаюсь.
– Рус, – зовет из комнаты Жека. – Кажется, все встает на свои места.
Возвращаюсь в комнату и непонимающе смотрю на взволнованного друга. Перевожу взгляд на расстроенную Карину. Не может быть. Нет!
– Южный ликвидируют, – озвучивает вслух страшную догадку блондинка.
Черт тебя подери, Корнеева! Добилась-таки своего. Изначально же так и хотела, я ведь знаю, донесли. Нет тела – нет дела. Так и у нас, да? Нет фирмы – концы не найти.
Я еще выдеру твою задницу, Элечка. Сначала сожру пару стейков с кровью на ужин, а потом тобой закушу. Ты мне каждую копейку отработаешь!
На ужин приезжаю минут за десять до малого. Ресторан встречает обилием гостей, как и всегда.
Однако, наблюдать за одним из отдыхающих мне совсем не хочется. Какого хрена он здесь забыл?! Надо бы разорить утырка, ибо нефиг маячить перед глазами, когда я итак готов убивать.
От мыслей отвлекает Эля. Звонит, пишет. Молчу. Все еще очень злюсь, боюсь сорваться. Меня раздирает на части. С одной стороны, я действительно испытываю к ней искренние чувства. Но вот с другой… Если за всеми махинациями стоит малышка, то ее отношение ко мне – фальш с первых секунд, она не могла не знать, кто я.
– Чего такой загруженный? – вырывает из раздумий расслабленный голос брата.
– Да вот жду, какими на этот раз радостями ты меня огорошишь, – улыбаюсь брату.
Все-таки, я люблю малого, чтобы там между нами не происходило. Оболтус, разгильдяй, касяфчик (как в том видосе, видит хозяин, что за разрушения утворил его пес и спрашивает: “Шарик, ты балбес?”, на что пес ему отвечает: “Не, я касяфчик”), но, так или иначе, у нас в жилах одна кровь, нам нечего делить, и я всегда помогу этому засранцу, хотя он порядком сел на шею.