Народ реагировал по-разному. Кто краснел и опускал глаза, кто начинал ерзать, кто разворачивал плечи смотрел на мэтра и демонстративно и нагло. Марк глядел всего лишь внимательно.
— Господа воспитанники, — глухой голос мэтра был спокоен, но это как раз ничего не значило. Он всегда был спокоен, — у нас случилось чрезвычайное происшествие. Испорчена Классная Книга.
Народ, натурально, обалдел и запереглядывался. Кое кому это нерядовое известие здорово подняло настроение. Но большинство выглядело озадаченными.
— Но, мэтр, — худенький Юхан Стансер порывисто встал, — как это могло случиться? Ведь Классная Книга защищена магией? Ее нельзя сжечь, разрезать или испортить каким-либо другим способом.
Мэтр кивнул.
— Вы совершенно правы, воспитанник Стансер, — подтвердил он, — книгу нельзя сжечь или разрезать. Но… ее можно очистить. Бумага дорогая, а наша школа не самая богатая школа Аверсума. Поэтому после очередного выпуска я пишу рекомендации, визирую их подписью и печатью, а потом делаю вот так, — мэтр провел над столом раскрытой ладонью с хитро сложенными пальцами, — и Классная Книга снова становится чистой.
— Мы этого не знали! — выкрикнул с места Ансель, — И, в любом случае, чтобы сделать над книгой "вот так" — он дерзко усмехнулся и в точности повторил жест мэтра, а ведь тот проделал все очень быстро… — Надо, для начала, заполучить Книгу в свои руки. А нам ее не дают.
— О вас не идет и речи, — сказал мэтр, — Книга была испорчена в Пожарной Башне, а чтобы туда попасть, нужно иметь ключи. Которые есть только у доверенных слуг — и у учителей. Но слуги не владеют магией и не могли применить очищающие чары.
А у учителей не было мотива.
— Что же вы хотите от нас? — удивился рассудительный Хан Гамсун.
— Чтобы вы включили свои светлые головы и попытались вспомнить, не видели ли вы что-то подозрительное. Или, может быть, слышали? Господа воспитанники, это в ваших же интересах. Если мы не найдем способа восстановить записи, я не смогу дать вам рекомендации.
Мэтр вышел. Учитель магии последовал за ним.
Ученики переглянулись. Севе, который со вчерашнего дня ходил как пришибленный, потихоньку расправил плечи и стал глядеть веселей. Еще бы! По сравнению с клеймением и каторгой какая-то потеря рекомендаций — тьфу и растереть, говорить не о чем.
Тем более, в общине цаххе его всегда примут. В любой общине — цаххе своих не бросают. И выдачи оттуда нет.
В тот день все уроки шли как-то комкано. Мэтры вглядывались в лица воспитанников, словно пытались проникнуть в мысли. А те старательно делали "морду овцы" и хлопали глазами так, что поднимался ветер и шевелил занавески.