— Спасибо! — искренне поблагодарил так, кстати, подоспевшего на помощь мужика.
— Всегда, пожалуйста! — и довольно хмыкнув, он снова присосался к банке.
— Как у вас так метко получается стрелять? Вы же…эмм…? — поражённо уставился я на нетрезвого стрелка, так и не высказав мысль до конца.
— Годы тренировок! — с нарочитой небрежностью произнес мужчина, и отдал приказ псине, — Лежать! — а сам неспешно подошёл ко мне. — Пивка будешь! — поинтересовался он у меня. Допив одну банку, и выбросив пустую, мужик достал из рюкзака новую.
— Нет, спасибо! Мне сейчас за руль садиться! — зачем то соврал я.
Он присел на капот одной из машин, поставил начатую банку пива и, положив рядом ружье, достал пачку сигарет и, закрыв глаза от наслаждения, глубоко затянулся.
Мать терпеть не могла Сергея, сразу по нескольким причинам: он был полицейским, но потеряв работу, скатился по наклонной вниз. Начал бухать не просыхая, развёлся с женой, и та выгнала его из дома, не выдержав скандалов в пьяном угаре.
Переехав жить к старичкам родителям, Сергей продолжил пить, но нашёл себе так сказать хобби: заделался охотником. Встречая на улице меня, или, её пока собаки резвились и играли, мужик грузил нас своей несчастной жизнью, или хвалился добытыми трофеями.
Впервые увидев его с Альмой на поводке, я решил, что собака чем-то болеет, типа рахита. Спина выгибалась наверх дугой, а рёбра обтягивала тугая кожа. — Хм… вы её совсем не кормите, что ли? — пожалел я овчарку.
— Ничего подобного! — ответил он. — Так и должна выглядеть охотничья собака, стройной и поджарой.
— Но она у вас худая, как глиста! — выдал я с известной долей скепсиса. — И потом, овчарки выведены для охраны и защиты, а не для охоты.
— Да твой водоплавающий пёс издохнет после первой же травли! — фыркнул он. — Знаешь, сколько километров нарезает моя девочка? Вот, не знаешь! — И он подробно рассказал мне, как дрессируют её.
Оказалось, что выехав за город, Сергей заставлял Альму бежать за своей машиной много километров подряд, и приручил жрать мясо убитых ей зверей: косулей, зайцев и даже кабанов. По принципу: не убила — не поела!
Честно говоря, я всегда опасался протягивать к ней руку, чтобы погладить. Мне казалось, что морда собаки вечно в крови, и эта псина откусит мою руку по самый локоть. Морда, шея, грудь и лапы «собаки» покрывал толстый слой подсохшей крови, причём красной по-моему было больше, чем зелёной.
С интересом разглядывая Альму, в очередной раз подумал, что мой пёс больше не самый большой зверь в городе. Сегодня всё изменилось, и теперь уже она казалась крупнее и внушительнее кобеля, и узнать в этой твари собаку не представлялось возможным.