В конце концов, не только у Джона эго тешилось.
Ее собственное эго, затонувшее где-то в болоте и трясине, всколыхнулось, послав на поверхность первый балл землетрясения. Черная рубашка не застегнута на верхние две пуговицы. В обнажившемся разрезе видно пульсирующую венку на основании шеи. К черту. Она может коснуться ее губами, почувствовать ритм бьющегося сердца и…
— Ты только скажи, Натали. Когда ты так смотришь на меня, готов выполнить любую твою просьбу, — Джон оттолкнулся от двери и медленно пошел к ней.
Ну, нет. Пусть все видят, что они вместе. Условно вместе, ведь у них не было… ай, к черту!
— Милая, ты тут не собираешься в обморок грохнуться? — Джон улыбаться перестал и на всякий случай коснулся ее ледяного лба. — Так и знал.
Взяв ее за руки, потянул на себя. Она встала, и он тут же обнял ее за талию, так близко прижав к себе, что ей пришлось откинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза.
— Не нужно себя заставлять. Если ты не хочешь быть подружкой на свадьбе, терпеть все это, просто позвони и скажи об этом Мишель.
Слова Джона звучали разумно. Но это означало сдаться. Перед Мишель, перед Кьярой, перед всеми, кто ожидал, что она снова спрячется в своем коконе.
— Я так не могу. Если я обещала, значит обязана пройти через это.
— Мне не нравится твоя склонность к самопожертвованию, — заявил Джон. — Но я буду рядом, хорошо?
Она кивнула и попросила дать ей время, чтобы собраться.
После душа, она быстро высушила волосы, слегка завив кончики. Надела лучшее белье, как советовала Лорен, чтобы быть увереннее в себе. А вот с платьем промахнулась. Те, что привез Джон, не подходили для вечернего приема, а выбранные вчера слишком официальные. Пришлось надеть более простой вариант. Светло-серое под цвет глаз с широким узором цветов и пуговицами по лифу — очередное творение “Дольче”, которое Лорен заставила ее купить. Натали не нравилась излишне открытая грудь в квадратном вырезе. Платье слишком облегало ее до самых колен, ходить возможно лишь благодаря вырезу сзади. Хорошо, что она немного ест и продолжает тренироваться. Пускай ее лицо не такое красивое, как у Мишель и Кьяры, но фигурой она точно не уступает, хотя она и стоила ей огромного труда и лишений. Остановившись на босоножках с тонкими переплетениями, Натали положила в сумочку телефон и помаду, побрызгала себя любимым цветочным парфюмом и, собравшись с духом, вышла в гостиную к Джону.
— Сегодня ужасный день, я ничего не успела. Платье не забрала. Придется идти в этом, — попыталась оправдаться Натали.
Джон сидел на диване, закинув ногу на ногу, и не двинулся с места, вызывающе скользя взглядом по ее телу с ног до головы. Когда их глаза встретились, у нее подрагивали колени.