— Ты просто устала, Нэтти. Все хорошо. Я обещал отвезти тебя домой.
Она знала, что он говорит правду и улыбнулась, обнимая его за шею. А затем наступила тьма.
Натали то просыпалась от вспышек света, то засыпала. В голове раздавался гул, она почти не соображала. Но внезапно туман отступил, уступив место тяжелой головной боли, от которой она нехотя открыла глаза.
Дневной свет резал, словно нож. Она застонала и попыталась привстать. Но получилось только перекатиться на другой бок. Неужели она снова вернулась в свое состояние и последняя встреча с Джоном лишь плод ее воображения?
Она почуяла неладное, обратив внимание на рисунок на хлопковом постельном белье — красные и синие цветы на белом фоне, немного старомодное, но дорогое — она уже в этом хорошо разбиралась, благодаря месяцам шопинга с Лорен. У Натали такого не было. Во всех местах, где она когда-либо ночевала — тоже.
Перекатилась обратно на другой бок на источник света. Легкий белый тюль и темные синие шторы с золотым тиснением раздвинуты по бокам, освободив распахнутую двухстворчатую стеклянную с кованым рисунком дверь, ведущую на просторный балкон с железными тонкими перилами. Натали сквозь адскую боль в голове заставила себя сесть на кровати. За балконом простиралась бесконечная, до самого горизонта, лазурная морская гладь. Пейзаж дополняли крики чаек и легкий шум волн. Натали вздохнула соленый теплый воздух, так сильно отличающийся от океанского у побережья в Нью-Йорке.
Легкое тонкое одеяло сползло вниз до пояса, обнажив грудь. Натали попыталась вспомнить, что произошло.
— Прекрасный вид, — произнес Джон. Натали повернулась на звук его голоса, завернувшись в одеяло до самой шеи. Самый невыносимый на свете мужчина. Он сидел в темно-синем кресле напротив изножья кровати спинкой к белому камину с искусной лепниной. Весь интерьер спальни был выполнен в стиле итальянского барокко, немного приглушенного, без золотых поверхностей и лишних витиеватостей в мебели.
Комната так не похожа на спальню прогрессивного Джона в Нью-Йорке. Но так очевидно ему подходила. Он сидел в расслабленной позе, закинув по-мужски ногу на ногу, подперев одной рукой голову. Вид уставший, словно давно не спал. Но такой безумно родной. Сердце Натали застучало быстрее, разгоняя кровь по венам. Боль пульсировала в голове. Все бы отдала сейчас за таблетку аспирина. Позже.
— Почему я голая? — сходу спросила она. Джон приподнял одну бровь в удивлении. Черная футболка натянулась на руках. Он только делал вид, что расслаблен. На деле — зол как дьявол. Почему он снова злится? Это она должна ругаться и злиться. Затащил ее черт знает куда и зачем.