– Ну, нет, – отозвался за неё брат. – Поезжай пока сам. Устроишься там, и нам потом напишешь. Если все будет хорошо, то и мы к тебе приедем.
Решение старшего брата Аркадий оспорить не смог. Ему дорогого стоило хотя бы вывезти всех из Сероцка, в котором семья жила спокон веку, то есть реальные несколько столетий.
Пять минут/ не пять минут, но в тот же день семья поделилась на тех, кто поверил Аркадию и тех, кто предпочел надеяться на то, что тот сильно преувеличивает. Вечером Аркадий с молодой женой, старшей сестрой с маленьким сыном на руках, и тетей Беллой уже выходили из дому. Муж тети Беллы полгода как уехал в это самое СССР, и к нему они теперь все вместе решили направиться.
Так, неся с собой еду и некоторые пожитки, они по сумеркам выбрались из города, для начала – в ближайшую деревеньку. Им предстояло пройти почти двести километров. Но Аркадий уже все спланировал, они то шли, то ехали от села к селу, от знакомых бакалейщиков к знакомым харчевням… И везде он рассказывал, что надо уходить, пока не поздно. Но никто не соглашался бросить свой дах над головой и по ночным тропам идти в никуда. Даже хуже, чем в никуда, а в клятую Россию. О Советском союзе, как она теперь стала называться, доброго слова никто не припоминал. Все помнили только восстания, совсем недавнюю Советско- польскую 1919—1921 годов войну, Варшавскую битву, и Рижский 1921 договор. А еврейские погромы в Одессе тоже не оставляли места сомнениям: Россия – не то место, куда хотелось бы отправиться, тем более – добровольно. Но Аркадий спрашивал:
– А куда?
И в ответ звучало молчание.
Да, такое наступило время, что некуда людям стало хотеть. И ведать какой зверь страшнее – они не ведали.
Кстати, надо упомянуть, что на улице стояла зима. Пусть и не самая лютая, но заснеженная.
Добравшись до последнего на границе с Союзом местечка, Аркадий нашел знакомого через своего польского компаньона по бакалейной торговле – Стаса контрабандиста, который твердо пообещал их переправить.
В ожидании нужной ночи группа засела в подвале. К ним присоединилось ещё две женщины: мать и дочь. Мать сильно натужно кашляла. И глядя на нее проводник с сомнением качал головой, что если она будет так кашлять, то их попросту заметят и перестреляют. Им предстояло ночью перейти широкое поле, за которым уже были «наши». Испуганная женщина делала все, чтоб хоть как-то унять этот непрерывающийся кашель. Перспектива остаться в Великом Рейхе заставляла её дышать через раз.
– Я вам гарантирую то, что обещал, – сказал старый контрабандист. – Через поле я вас переведу. Но оно просматривается. На вышках стоят автоматчики, и у них прожекторы. Поэтому каждый раз, когда я скомандую, то вы мгновенно падайте в снег. Пока поле им глубоко покрыто – есть возможность уйти незамеченными.