– Ну ладно, барыня, есть у меня кое-что специально для тебя. Всем новостям новость! Напоследок берегла, – на десерт, так сказать. Так вот: слыхала я, что Иван, наш деревенский дурачок, опять изобрёл одну хреновину. Говорят, – телегу какую-то особенную, на двух колёсах едет! А я вот думаю, – как это вдруг телега на двух колёсах может ехать? На трёх и то падает, а тут на двух! Правда, люди говорят, что будто бы видели своими глазами, как Иван на этой самой телеге ехал да ещё и без лошади, да так быстро, что местные мальчишки, как ни старались, бежали за ним, а догнать не смогли!
– Я же тебе сказала, чтобы без брехни, а ты что опять трындишь?
– Вот те крест, барыня, – ей-богу, не брешу! Люди сами видели, как он по улице тарахтел на своей телеге, а за ним дюжина собак бежала и лаяла! Сама-то я не видела, но вы у людей спросите, – они подтвердят!
– У кого, например?
– Ну, много кто видел, – всех и не упомнишь.
Тут раздался стук в дверь, и на пороге возник Кирьян, дворецкий, который следил за порядком, встречал гостей, ну и так далее, – что-то вроде охранника и швейцара одновременно.
– Барин Григорий Иванович Коровин изволили прибыть, – говорят, Вы, барыня, его на чай приглашали! Пускать или как?
– Конечно же, пускай, – давно его жду! Дунька, давай быстрее заканчивай с причёской, – видишь, гость ко мне препожаловал. Смотри у меня, если ему моя причёска не понравится, – точно на скотный двор отправлю, можешь не сомневаться!
– А если понравится причёска?
– Ну тогда не отправлю!
– Всё, – готова причёска, барыня, можете пускать!
– Ну всё, – ступай с богом, не мешай!
– А можно, – я останусь? Страсть как хочется про эти самые Европы послушать!
– Ну уж нет! Потом по всему селу растрезвонишь, да ещё и наврёшь с три короба. Потом, так и быть, расскажу!
Дуняша удалилась, и в дверях возник сам Григорий Иванович, – мужчина лет сорока, весьма недурен собой, человек образованный и не занудливый, как другие соседи Натальи Петровны, – с ним можно было болтать часами.
– Ну здравствуй, душа моя, Наташенька, – страшно рад тебя видеть! – барин облобызал женщине руку, а потом и обнял её, поцеловав в щёчку. – Пока я по заграницам путешествовал, соскучился ужасно по нашим краям, по дому соскучился, а в особенности по тебе, красавица ты моя писаная! Скажу тебе честно, без утайки, – такой очаровательной женщины, как ты, я там ни разу не встретил, ей-богу! Поездил я по разным местам, и понял – лучше русских баб нет на свете, со всей ответственностью теперь это говорю!
– Иж, как тебя после этой заграницы разобрало, – поёшь как соловей! И правда, кажись, соскучился! Спасибо тебе, Гриша, за такие хорошие слова, – приятно, сил нет! Я тоже очень рада тебя видеть! Проходи, садись в кресло напротив меня, – дай мне хоть посмотреть на тебя, каков ты стал. Коньячку выпьешь?