Внезапно Дэнуц ощутил солнце и ветер в своих волосах.
- Что случилось?
- Остановите, барин, остановитесь... у барчука упала шляпа.
Его бескозырка катилась по земле, ленточки развевались по ветру. Ион соскочил с дрожек.
- Папа, поехали! - крикнул Дэнуц в предчувствии новой остановки.
- Подержи вожжи, Ион... А ты все торопишься? Это никуда не годится! Постой, я сверну себе папиросу. Держи-ка!
И с детской улыбкой господин Деляну нахлобучил свою шляпу на голову сына, превратив его в вешалку и лишив собственной головы.
- Хоэээ! - шумно зевнул он, лениво потягиваясь.
Дэнуц приподнял шляпу и мрачно уставился на отца, который сворачивал папиросу, - так смотрят жены, не понятые своими мужьями.
- Уу! Уу-уу! Уу-уу!..
- Кто так делает, дед Георге?! - спросила Ольгуца, повторяя эти звуки.
- Кони, барышня; они много воды выпили.
- Ну да! У них в брюхе завелись лягушки.
Моника погладила руку госпожи Деляну.
- Tante Алис!
- Что, Моника?
- Ничего, tante Алис, - улыбнулась Моника и глубоко вздохнула.
- Ты мне что-нибудь хочешь сказать, Моника?
- Нет... Как красиво, tante Алис!
- Девочка моя!.. Сними шляпу, пусть солнышко подрумянит тебе щеки...
- Tante Алис, смотрите, ромашки! - узнала Моника примятые цветы во дворе школы.
Ромашки смеялись на солнышке, у них тоже были каникулы.
- А это что, tante Алис?
- Вьюнок!
- А это?
- Пастушья сумка!
- А это?
- Лютик!
- ...Вьюнок, - повторила Моника легкое, как дуновение ветра, короткое слово.
Они замолчали.
Нежно ворковали невидимые голуби... Лошади, покачивая головами, шагом поднимались по склону... Порхали голубые бабочки... Ласточки сушили в траве свои намокшие от росы одежки... Дорога шорохов и запахов шла к небу, до которого было рукой подать, увлекая за собой Монику с ее золотистыми волосами, бледными щеками, тяжелыми косами, перекинутыми на спину, сложенными на коленях руками.
Там, где дорога сходится с небесной синевой, с минуты на минуту мог появиться святой Петр в белых одеждах, с улыбкой на устах, с тяжелой связкой ключей от небесных врат - в руках.
- Я проголодалась, - заявила Ольгуца.
Давно ждал дед Георге этих слов!
- Тсс! - шепнул он на ухо Ольгуце. - У дедушки кое-что припасено!
- Покажи! - попросила Ольгуца, понизив голос.
Дед Георге вынул из кармана бумажный кулек.
- Что там?
- Сладкий горох! - сказала Ольгуца.
- Ну вот, а я об этом и не подумал, - огорчился старик.
- Что у тебя там, дед Георге? - изнывала от нетерпения Ольгуца.
- Да леденцы, - печально вздохнул дед.
- Моника! Леденцы! - закричала Ольгуца, подпрыгивая на козлах...