– Мне так плохо. Жизнь стала каким-то непрерывным кошмаром без выхода. Я так давно не видела лица друга.
Матвей пораженно, с облегчением и благодарностью обнял ее в ответ.
– Ты не сердишься на меня?
Вера молчала. То, что ее впечатлило произошедшее, его ведь вовсе не оправдывало. С другой стороны, он сделал то, что сделал бы на его месте почти каждый. Она и сама словно протянула ему в ту ночь каравай хлеба, как заплутавшему путнику. Было естественно сделать это сквозь столько отрывков прежней жизни, сквозь прежнее восхищение Матвеем. Веру передергивало от того, что она, рассудком понимая, что он не должен был так поступать, сердцем на него не обижалась. Она не могла на него злиться. Слишком у него были добрые печальные глаза. Слишком она долго ждала его. Слишком многое связывало их в прошлом. Томительные вечера, весна и тающий запах ветра на катке… Долгие походы в траве по пояс в их усадьбе… пело солнце, цвела и летела мимо жизнь. Вера вспоминала об этом как о лучших моментах бытия. Когда она открыла для себя столько нового и бежала к нему на каток сквозь свежесть марта.
– У всех нас есть то, чем мы не гордимся.
– Когда ты стала такой мудрой?
– А что, я была очень глупой?
– Нет, – обескураженно замолк Матвей.
– Я видела, как погибла страна, в которой я родилась. Это уже немало. Хотя мне еще рано строить из себя всезнающую… Странно жить с этими осколками.
– Я боюсь…
– Чего?
– Вновь остаться одной в этой жуткой холодной квартире, напичканной безумными людьми.
– Вера! Ты больше не будешь одна.
Он взял ее за локоть и потащил за собой, борясь с ветром, бросающимся на них с удивительным постоянством.
– Где тут ближайший ЗАГС? – возбужденно крикнул Матвей, поперхнувшись шквалом, обрушившимся ему в горло.
Вера затормозила так резко, что едва не оторвала ему рукав.
– Избавь меня от этих мальчишеских выходок. Ты уехал черт знает куда, ничего не объяснив, а теперь возвращаешься как ни в чем ни бывало! И думаешь, что я кинусь к тебе в благодарность, что ты вообще соизволил ко мне вернуться? Если тебе нужна покорная жена, то это не я!
– Да не нужна мне другая жена, ни покорная, ни скучная, никакая еще, – сказал он, как умел, со своим спокойным юморком. Она вгляделась в его мягкие, но стойкие глаза, в ироничные морщинки, в неожиданно привлекательную щетину.
Вера сощурилась и зашагала прочь. Матвей с невиданным упрямством, приобретенном от хронических лишений, побежал вслед.