Подъезжают три автобуса, из них вышли ОМОНовцы, направляются цепью к толпе и начинают теснить собравшихся. В ответ слышатся крики и скандирование: „Позор!“, „Фашисты!“, „Подонки!“. Людей кладут на землю, а руки требуют держать на затылке. Подходили к ним и одновременно с двух сторон бьют сапогами по их открытым ребрам. Жуткие крики и хруст поломанных ребер.
В толпе возникает паника. Надо спасать себя. Я задаю направление движения и пытаюсь ему следовать, стремясь по кратчайшей траектории выйти за пределы толпы. Я не пытаюсь двигаться в направлении, противоположном движению толпы – меня просто свалят. Если я упаду на асфальт, могу погибнуть. Затопчут. Большинство погибших в толпе – это те, кто оказывается под ногами бегущих. Я держусь за окружающих руками, толкаюсь, делаю все, чтобы не упасть.
Над площадью висит вертолет. В толпе говорят, что в нем сидит генерал и оттуда, сверху, руководит действиями отрядов полиции, ОМОНа и внутренних войск.
В толпе женщины, некоторые – с тележками, вокруг пытаются как-то двигаться, чтобы они прошли вперед, и вдруг сзади идет какое-то давление, становится страшно, поскольку толпа начинает бежать.
По головам людей из-за щитов бьют дубинки. Я вижу, как мужчине попадают в голову, он обхватывает ее руками, льется кровь. Раздаются крики и свист.
Голыми руками, по которым бьют дубинками, люди хватаются за щиты. Удается раздвинуть два щита. В этот разъем тут же бегут люди. ОМОН расталкивают сбоку и сзади. Все происходит в считанные минуты.
На противоположной от площади стороне стоят семь-восемь машин „скорой помощи“. В эти машины уже кого-то несут на носилках.
Через несколько минут все меняется.
Выставив впереди себя шиты, полицейские приседают за ними плотными цепями, и через пару секунд солдат за рядами сдвинутых щитов уже не видно.
Группу мужчин окружают омоновцы, защищенные щитами, касками. Бьют резиновыми дубинками по головам, потом валят на асфальт и начинают пинать сапогами. Тех, кто пытается как-то поднять голову и встать на ноги бьют ребром железного щита. По голове, по шее или позвоночнику. К безжизненным телам подъезжают рядом стоявшие машины „скорой помощи“. Бросают людей на носилки и относят в эти машины. И все три машины, выстроившись в ряд, с пронзительным ревом едут к центру города.
Раздаются крики:
– Революция!
Кто эту революцию будет делать? То же самое я подумал и сейчас и чувствую, как по спине бегут мурашки.
На площади что-то кричат в громкоговорители, слышны пьяные крики и свист, одиночные выстрелы. Я смотрю на окружающих. Вокруг слишком много людей. Слишком много препятствий. Я натыкаюсь на прохожих, не извиняясь, не слушая их ругани – мне все равно. Меня гонит страх. Я боюсь оглядываться – это будет конец.