– Тебе показалось. Он просто злился, что я долго возилась. Шипел на меня.
– Он с тобой говорил? – удивляется Алла, широко распахнув глаза.
– М-м, да, у него же язык есть. Он умеет говорить.
На этом диалог сворачивается. Аллочка встает и уходит на край выступа, подставляет лицо лучам солнца, а я наконец выдыхаю. Еще проблем с фанатками мне не хватало. Стягиваю огромную футболку и в купальнике, который одолжила мне Ира из старых запасов, заваливаюсь на подстилку. Даже засыпаю ненадолго.
Ближе к полудню солнце печет беспощадно. Накрыв майкой голову и лоб, я переворачиваюсь на живот. Вокруг обсуждают соревнования и организацию. Мелькают неизвестные имена, много имен. Но вслушиваюсь я только при упоминании Горского.
– Да для золотого мальчика эти пять километров – просто разминка. Конечно выиграет. А толку-то? Если опять пройдет все этапы с лучшим временем, а квалификацию на Олимпиаду завалит. Дважды было уже. Дал бы дорогу молодым, ему тридцатка скоро.
– И что? – вмешивается Алла, не удержавшись от комментариев. – Он в отличной форме. Возраст в плавании никогда не был помехой.
– Особенно с таким папочкой, как у него.
Девочки смеются, перемывая кости Горскому и его семье.
– Поэтому «золотой»? Из-за отца? – повернув голову, тихо спрашиваю Иру.
– И поэтому. И потому что, если выигрывает, то золото.
Золотой.
Повторяю еще раз про себя, но это слово никак не вяжется с образом в голове. Холодный, ледяной – вот, что ему ближе.
– Расслабься, – слышу я шепот под боком спустя время.
Прошло немало времени, судя по тому, что девочки допивают бутылку сидра.
– Не переживай, за ним присмотрят. Он уже взрослый мальчик.
Я понимаю, о ком говорит Ира, и мне становится стыдно, что вместо этого думала о незнакомом парне, который слишком резко со мной обошелся. Злюсь на себя. Я уже собираюсь уйти и тянусь за майкой, когда у одной из женщин начинает трещать рация. Передают, что участнику номер пятнадцать понадобится срочная медицинская помощь. Все замирают на миг.
Аллочка подрывается первой, остальные за ней. Я на автопилоте повторяю движения.
Мы возвращаемся одновременно с тем, как лодка «скорой помощи» – если я правильно понимаю из суматошных разговоров – подплывает к плоту кормления. Алла бросается в толпу, Ира что-то обсуждает с суровым мужчиной. Все суетятся, машут рукам, кричат. А я растерянно стою на месте.
Замечаю, как парень рядом выводит напротив фамилии Горского в списке три английские буквы.
– Что это значит? – киваю на запись.
– Do not finish, – объясняет он. – Не финишировал.
Гул нарастает. Голова сама поворачивается в сторону, и я неосознанно открываю рот, шокированная увиденным. Подаюсь вперед и замираю у дорожки. Лицо Никиты в крови. Врач вытирает ее раз и два, но она снова и снова проступает из разреза над бровью.