На экране высвечиваются знакомые цифры. Это он.
– Ты собираешься на пробежку? – звучит из динамика.
– И тебе здрасьте.
Какой вопрос, такой ответ. Не рассказывать же ему о том, что единственные кеды пали жертвой наводнения – от кипятка расклеилась подошва, а вместо новых я купила чайник. Вешаю трубку, он ведь молчит. Я только-только пришла к мысли, что у меня все хорошо и без него, зачем звонит? Опять!
– Алло! – произношу раздраженно.
– Здравствуй, девочка Рада, – слышу все тот же знакомый и безучастный голос.
– Нет, я не собираюсь бегать, холодно уже. Это все?
– Тогда просто спустись.
Прежде чем я успеваю спросить зачем, Никита отключается. Теперь он. И что все это должно значить?
Могла бы, конечно, пойти и в спортивных штанах, только на всякий случай надеваю брюки и простой, но новенький свитер. Послушно иду – да что там, бегу! – вниз. Планов у меня нет, Майя во второй раз за неделю переносит встречу. Надеюсь, у нее все хорошо, волнуюсь – раньше такого не бывало. Главное, чтобы Богдан не чудил.
Выскочив из подъезда, замедляю шаг. Танк снова стоит посреди двора, его не заметил бы только слепой. С руками в карманах подхожу к капоту. Садиться не собираюсь, жду, пока выйдет. Просто знаю, что, если сяду, все начнется по новой: мысли, догадки, вопросы, вопросы. Опять главным развлечением будет пялиться в экран телефона по вечерам.
– Садись.
Вижу через лобовое стекло, как он наклонился и открыл мне дверь. Молча задираю левую бровь и мотаю головой из стороны в сторону. Не-а. Его не было неделю, а теперь он приезжает и с ходу командует мной? Не так все просто.
Я затылком чувствую взгляды, направленные на нас. Скоро я стану звездой местных сплетен, но мне в принципе все равно. Стою на своем. Горский, не выдав ни одной лишней эмоции, выходит из машины, направляется ко мне, наступает. Я хоть и делаю мелкие шажки назад, настырно готовлюсь отбиваться до победного. Но к улыбке Никиты я оказываюсь не готова.
– Сядешь сама или помочь?
– Я не поеду с тобой, – отвечаю безупречно спокойно, даже похвалить себя хочется.
И совершенно точно не ожидаю, что Горский закинет меня на плечо и посадит в машину.
Я не визжу, глотаю крик – это для слабых, но моему возмущению нет предела. Когда он закрывает с моей стороны дверь, я нахожу отражение в боковом зеркале – красная как рак. А Никита невозмутимо обходит танк и забирается внутрь.
Отворачиваюсь и обиженно складываю на груди руки. Со злостью дую на челку – снова лезет в глаза.
– Пристегнись, – говорит.
Я не шевелюсь. Ха. Тогда он наклоняется и пристегивает меня сам. Он так близко, а что я нервно сглатываю – волосы на затылке шевелятся, кажется. Даже ущипнуть себя незаметно приходится.