— Думаешь, я позволю тебе ехать в такую даль на этом драндулете? — порыкивает Павлик-суровый.
Сам ты драндулет!
— А думаете, мне очень нужно Ваше разрешение? — усмехаюсь. — А впрочем, я могу и не ехать.
— Да уж, характер у тебя — не подарочек, — Рябинин кривит губы.
— А какой у Вас сегодня повод для подарков, дядя Паша?
Он тяжело вздыхает и закатывает глаза… А в комнату вваливается мама.
— Павлуш, ты чего здесь?.. — сверлит нас подозрительным взглядом.
Эх, жаль, что я одета!
— Рабочие моменты обсуждаем, — отвечает Рябинин, даже не глядя в её сторону. — Точнее, обсудили уже. Ладно, Айка, поаккуратнее там… на дороге…
Он протягивает руку и мягко похлопывает меня по предплечью…
Но я уже группируюсь и резко разворачиваюсь к балкону, откуда с боевым карканьем срывается Ричард. Позади истошно визжит мама, а я, раскинув руки, прыгаю навстречу ворону и ловлю ревнивца в объятия. Шиплю, стискивая зубы… Очень болезненные для меня объятия. Но продолжаю с силой прижимать Ричи к плечу, ощущая, как под его когтями уже намокла от крови моя футболка. Хорошо, что чёрная — не заметят…Если не свалят.
— Выйдите все! — рявкаю внезапно охрипшим голосом.
— Ты… в порядке? — тревожный голос Рябинина.
Нет!
— Да! Выйдите быстро!
С облегчением слышу, как открывается и закрывается дверь, но не оглядываюсь.
— Что случилось? Где Айка? — это Алекс с Вадиком.
— Я же говорила, что эту тварь надо усыпить! — визжит мама уже из коридора. — Вы бы видели!.. Он меня чуть не убил!
— Да замолкни ты, не убил же!.. Он её защищает, — мрачно и зло отвечает Рябинин и просит меня через дверь: — Айя, позвони, как освободишься, я пришлю за тобой машину. Хорошо?
— Хор-рошо, — нетерпеливо и раздражённо… снова вру.
И, лишь дождавшись, когда за дверью станет тихо, сжимаю челюсти, чтобы не взвыть от боли, и осторожно пытаюсь отстранить Ричарда.
Январь (полгода спустя)
— Айчи-ик! — звонкий голос разносится по перрону, заглушая гомон толпы.
Кажется, у меня дежавю… Приятное.
Стефания, хорошенькая до неприличия, спрыгивает с подножки вагона, совершенно не замечая мужских рук, пытающихся помочь и поддержать красавицу. Сейчас она видит только меня. В новенькой рыжей дублёночке, улыбчивая, с развевающимися пшеничными локонами, она бежит по перрону мне навстречу, а я не могу сдержать улыбку. В этой серой мрачной толпе людей Стеф словно ясное солнышко, пробившееся сквозь плотные хмурые тучи.
А вслед за ней не менее эффектное явление — знойное и ослепительно-яркое, как шаровая молния. Смотреть только издали, но руками — ни-ни, а иначе — обугленное сердце и полный кирдык. Александрина, надменная и прекрасная, стремительно разрезает людское море. И даже дорожный багаж в изящных руках не способен изменить её величественную осанку. Алекс тоже вся в роскошных обновках и также, как младшенькая, абсолютно не обращает внимание на повышенный интерес со стороны мужчин. Вот это у меня сестрёнки! Даже дух захватывает от восхищения и гордости! Хочется расправить плечи и стать… ну хоть чуть-чуть повыше.