Трудно им тогда приходилось в центре грандиозной горной страны, называемой так невыразительно и умаляюще – просто Баргузинский хребет. Груз был очень велик – в начале пути у Вани и Михаила по сорок килограммов, у Ларисы – двадцать семь. По ошибке, о которой они потом, правда, никогда не жалели, они свернули с Аллы не в Хожалый, а в другою падь, имя которой так никогда и не узнали. Узкая щель ручья привела их к громадной системе разделенных контрфорсами крутостенных цирков.
Как раз в месте расширения долины ручей низвергался со скального ригеля водопадом высотой примерно семьдесят метров. Обходить его пришлось по очень крутому склону, скользкому от сползающего под ногами сырого ягеля, из-под клочьев которого проглядывали где скала, где лед. Они вышли, как им показалось, на подходящий контрфорс, ведущий почти к самому гребню ближайшего цирка. Подъем был по-прежнему крутой, но достаточно удобный. Они в приличном для таких условий темпе набирали высоту и вскоре оказались на куполообразном расширении контрфорса, на котором росли несколько последних лиственниц среди обильного кедрового стланика. Было очевидно, что по позднему времени от такой роскошной площадки для бивака, да еще с дровами, которых выше уже не будет, отказываться нельзя. До перевального гребня оставалось немного, но идти дальше, к подножью вершинных башен, не зная, что откроется дальше, за гребнем, казалось чересчур авантюрным. Оставалось позаботиться только о воде. Здесь, на гребне, они находились в безопасности от камнепадов, но по той же причине рисковали остаться без воды.
Михаил всмотрелся через восьмикратный монокуляр в ближайшую скальную стену вершинной башни и сообщил Ване, что скальная плита там определенно мокрая. Они взяли с собой котелки, кружку и полиэтиленовую пленку в виде рукава, в котором могли, правда, не без труда, размещаться все втроем в случае внезапной непогоды. Перегнув трубу поперек, они могли превратить ее в непромокающий мешок и залить туда столько воды, сколько понадобится. Вскоре они уже стояли у основания плиты, по которой действительно тонким слоем стекала вода. Набирать ее кружкой и котелком было довольно муторно, но в конце концов воды они добыли с избытком и спустились с ней на «пуп» к Ларисе.
Здесь они быстро растянули между двумя лиственницами просторный двускатный тент из серебрянки. Это было новшество, которое настойчиво предлагали опробовать в этом походе Ваня с Ларисой. Присоединившийся к ним Михаил вынужден был согласиться, хотя и сильно сомневался, что тент окажется практичней палатки. Конечно, было хорошо, что он прикрывает от дождя площадь, вчетверо большую, чем палатка на троих, да к тому же под ним можно ходить в полный рост и даже разводить небольшой костер. Зато под такой крышей мог свободно гулять ветер и летать всяческий гнус. И если против гнуса был взят дополнительно марлевый полог, то против ветра, особенно штормового, которому ничего не стоило сорвать громадную крышу, защиты не было. По весу тоже выигрыша не получилось, и вскоре все они убедились, что в палатке было бы уютней, хотя, конечно, и много тесней.