— Ты извини, но у меня что-то аппетит пропал. Не провожай, — и с этими словами, перекинув через руку невесомую норковую шубку, она покинула зал.
Коля проводил ее взглядом, а потом медленно опустился на стул. Глянул за окно. Небо шевелилось, как настоящее море, и переливалось всеми цветами радуги. Ветер гнал по его поверхности стылые воды, смешивая с поземкой. И море, и небо, и даже свет северного сияния были одинаково холодными и не могли согреть сердце Николая, вертевшего в своих огромных ладонях крохотную бархатную коробочку.
Нет, они не расстались.
Вернее, не расстались тогда.
Николай через несколько дней пришел к любимой и предложил «попробовать». Лера смотрела на него и думала о своем. В ее представлении «попробовать» можно было блюдо или напиток. На худой конец, можно попробовать заняться чем-то новым, интересным. Тем же пилатесом (и что за зверь этот пилатес? Лера даже не знала, как правильно пишется данное слово). Или научиться вышивать крестиком… Но как попробовать жить «вместе», когда люди находятся в разных странах? Или это как в той песенке: «Он в Москве, она в Сибири, жили врозь и дети были…»? А потом Николай уехал, обещая приезжать. Лера, смирившись с принятым решением, тоже собиралась навещать парня.
«Пять лет, не так уж и много», — думали они оба.
Мама была против. И папа был против. И даже все-все вокруг. Общее настроение превратилось в хоровое звучание песни «Не нужен мне берег турецкий», и никого не смущало, что берег был не турецкий, а шведский, и от родного Мурманска — это час на самолете. А с учетом разницы во времени и вовсе не заметишь этого часа. Но так думала только Лера.
Перелет на самолете из Мурманска в Стокгольм — приключение не для слабонервных. Во-первых, прямого рейса нет. Только через Москву-матушку или Питер-батюшку. Ладно, Лера не маленькая девочка, не потеряется. Собралась, купила билеты так, чтоб времени хватило и багаж получить, и зарегистрироваться на новый рейс.
Прилетев в Домодедово, Лера быстро получила багаж и, не обнаружив на табло начала регистрации на свой рейс, устремилась к стойке справочного. Миловидная девушка взяла билеты и тут же вернула. Улыбаясь она сообщила, что указанный в билете самолет в Стокгольм вылетает — тадам — из Шереметьева, а до него 90 километров! Леру затрясло. Она с ужасом взирала на билеты, которые и отличались лишь тем, что на них были разные аббревиатуры аэропортов. До самолета оставалось меньше трех часов. Нужно успеть.
Взмыленная, как скаковая лошадь, сбивая огромным чемоданом всех на своем пути, она подлетела к стойке регистрации в Шереметьево и трясущимися руками протянула паспорт с билетом. Молодой человек, стоящий за стойкой, с интересом смотрел на нее. Ну еще бы! От укладки за тысячу рублей остались жалкие сосульки. Макияж, на который утром ушло почти полтора часа, передислоцировался под глаза. Сейчас из зеркала на Леру смотрела невыспавшаяся панда. А по спине противно скатывались капельки пота, и на том, что было под джинсами, пролегла влажная дорожка. Но все это было неважно, ведь девушка успела на самолет: до конца регистрации оставалось несколько минут. Однако на этом приключения Леры, спешащей к любимому, не закончились. Вернее, они только начинались.