– Что есть – то есть. И обратите внимание: для идеальной монархии нужен идеальный монарх, что время от времени бывает, а для идеальной республики нужен идеальный народ, что просто за гранью реального.
Пока я это говорю, понимаю у Падме Наберрие не наряд как у беременной. Она и есть беременная. Причем на большом сроке, или как там оно правильно называется. Короче, рожать ей совсем скоро.
– Энакин знает? – резко меняю тему разговора.
– Что? – растерянно лепечет вдруг побледневшая женщина.
За ее спиной раздается удивленный и недовольный ропот. Выпустившие безбашенную Наберрие выразить мне коллективное фи оппозиционеры тоже не в курсе? Протягиваю руку вперед и с максимальным тактом едва касаюсь кончиками пальцев даже не ее округлившегося живота, а складок одежды над ним.
– Будьте осторожны. Дети родятся форсюзерами. Группа непримиримых джедаев, похитив самых младших юнлингов, час назад покинула Корусант в неизвестном направлении. Одаренные дети могут стать желанным ресурсом в политических играх слишком многих…
Удаляюсь, не дожидаясь ответа. Надеюсь, я напугал ее достаточно, чтобы она немедленно покинула зал заседаний и не вляпалась в авантюру: демарш со срывом голосования из-за испорченных пультов. Идея госпожи Мон, исполнение криворукое. Резервная система станет для нее сюрпризом. И повод для задержания самых неуемных хорош.
Только Падме Наберрие теперь точно не при делах. В зале мелькает знакомая фигура сестрицы Солы Палпатин с ее подружкой Джобал Наберрие. И что-то мне подсказывает, сюда их не сопричастность к историческому моменту привела.
Часть 12 Курс молодого отца
– Благодарю, друг мой.
Обращаться к младшему лорду «мой мальчик» теперь как-то неудобно. Седины в его волосах едва ли не больше чем у меня. Шрамы сделали очаровательную мордашку Скайуокера лицом воина. А защищающий поврежденный позвоночник жесткий корсет, который ученику еще несколько месяцев носить, делает фигуру массивнее. Так он будет выглядеть, окончательно заматерев.
Откладываю принесенные документы, откидываюсь на спинку кресла и устало прикрываю глаза. За последний месяц я здорово вымотался, так что сбежавший из госпиталя Дарт Вейдер, взявший на себя часть бумажной работы, очень кстати. Только Вейдер – не Амедда, он от всей этой казуистики звереет. Терпит, ибо понимает, с еще не до конца прижившимся бионическим протезом в поле ему делать нечего. Но все равно звереет.
– Садись.
Лорд молча кивает и опускается в кресло напротив моего стола.
– Как у тебя с Падме?
– Никак.
В голосе ледяное спокойствие. Только я чувствую, как язычок жгучей обиды лижет душу. Вейдер ждал ее появления в госпитале. Безрезультатно. Он знает, что мать увезла Падме на родину практически насильно. Голова знает, а сердцу больно.