Прошло много времени, прежде чем языки пламени занялись всем домом. Теперь он горел вовсю. Самое страшное началось теперь. В доме, как-будто заживо сгорало что-то живое. Начало пищать, плакать и орать.
У многих присутствующих на голове волосы стали дыбом, стало реально не по себе и откровенно страшно здесь находиться. Но деваться уже было некуда. Нужно было довести дело до конца. Отступать было уже поздно.
— Хозяин за нас отомстит! Вы все ещё пожалеете, за то, что натворили!
Это слышали отчетливо все присутствующие. Сергей Николаевич и Александр Сергеевич между собой переглянулись. Семён Поликарпович судорожно сжимал в руках заряженный пистолет, но так и никого и не увидел. Доктор перекрестился и прочитал молитву.
Степан Игнатьевич подошёл к барину. Нужно было что-то решать.
— Мужики спрашивают, что дальше будем делать? Многим не по себе. Хотят домой. Если честно, барин, я тоже. Мне здесь страшно.
— Ничего не бойтесь. Дело уже сделано. Закончить только осталось. Нужно дождаться, когда дом сгорит. Потом на пепелище насыпаем соль. Тогда вас отпустим. После устроим праздник в деревне.
— Так-то оно так, но только, же вы слышали, барин, что это нечистая орала. Ведь колдун умер. Мы его же похоронили. Как он может и после смертей нас пужать. Вот что боязно.
— Хватит уже бояться. Поздно. Старик умер. Я сам видел это. Ты же помнишь, что я приезжал на похороны, чтобы убедиться воочию в этом. Так что хватит тут мне панику разводить.
— Добре, барин, как скажешь, тебе виднее. Только всё равно боязно.
***
Наступило утро. Ратибор сегодня проснулся позже, чем обычно. Для него это было в новинку. Видимо из-за вчерашнего, когда он потратил свою энергию, чтобы спасти сестру.
Няня уже была на месте. На столе был завтрак. Только почувствовав аромат любимой каши, он окончательно проснулся, потянулся и слез с полатей.
— Ждан, ну ты и соня у мя сегодня. Дитко, ты чуть еду не проспал. Шото с тобой нитак? Ты слу'чай не заболел?
Ратибор подошёл к ней и приобнял. Для него она была мамой, которой у него никогда не было. От неё пахло свежим молоком и душистым сеном. Он поцеловал её в щеку. Она его тоже сильно любила, как своего собственного сына. И это не удивительно, ведь он вырос у неё на руках, она кормила его своим молоком.
— Ну, иди уже хитрюня, умывайся, а то еда уже стынет.
— Хорошо. Я быстро.
Он бегом выскочил во двор. Через пару минут уже сидел за столом и уплетал за обе щёки завтрак, нахваливая стряпню няни.
***
Дождавшись, когда хата колдуна догорит дотла, и немного остынут пылающие головешки, они приступили к окончательному этапу операции по изгнанию нечисти из деревни.