— Ди'тко, ты спас всех нас!!!
Она его обняла и сильно прижала к себе, по щекам у неё текли слезы радости и счастья.
— Ну, будет… — Ратибор не мог говорить и сам, слезы его мамы… Он не мог допустить, чтобы она плакала, правда сейчас это было от счастья.
***
Драгомир снова остался на пару дней у Матушки Ведуньи. Он никак не мог от неё уйти, каждый раз находя предлог, чтобы лишний раз остаться и присмотреть за ней. Вот и в этот раз, сославшись на её ещё не окрепшее здоровье, он решил пока нарубить запас дров.
Несмотря на свой преклонный возраст, а ему было ох, как много годков, он ловко орудовал топором. В его руках, инструмент не работал, а просто пел. Драгомир с лёгкостью разбивал любые поленья, и когда набиралось большая куча дров вокруг, красиво складывал из них пирамидку в дровнице.
Матушка Ведунья с любовью наблюдала за работой старого волхва. Она душой и сердцем всё прекрасно понимала, но и долго держать вокруг себя Драгомира просто не могла. Ему было пора уже уходить.
На сердце было как-то не спокойно за Ратибора, хотя явной какой-то опасности она ещё не видела, но тревожные нотки уже зародились в её сердце. А это что-то да значило. Ведь ещё ни разу она не ошибалась, не зря она же была Матушка Ведунья.
***
Степан, а вернее уже колдун, полностью уже переродившийся, не мог сам попасть в дом, если не пригласят. Как и всей нечистой силе, ему нужно было официальное приглашение в дом, чтобы зайти и творить свои колдовские дела.
Александр Сергеевич перед сном всегда сам проверял, как заперт дом. Это привычка ему досталась от отца. Вот и сейчас делая обход дома, он услышал какой-то посторонний шум во дворе. Сам он ничего не боялся, человек он был по своей натуре бесстрашный.
Пришлось открыть парадную дверь и посмотреть, что же там такое происходит. На пороге лежал какой-то старик. Странно, что он здесь делает в такой-то час? Время было глубоко уже за полночь.
Хозяин дома нагнулся над телом, чтобы внимательно рассмотреть названного гостя. В свете огарка свечи он разглядел старика, мучающегося видимо от какой-то боли. Уж слишком было на его лице явно выраженная гримаса непередаваемой боли.
На миг даже, Александр Сергеевич отпрянул от этого взгляда старика, потом переборов и взяв себя в руки, он опять склонился над телом. Старику было явно плохо. Он что-то безсвязанно бормотал. Александр Сергеевич разобрал только одно слово: "Пить." Все остальные слова были непонятны, и разобрать, что-либо было сложно.
Хозяин дома решил в столь поздний час не будить прислуги и внести чадушное тело старика в дом самому. Тем более выглядел старик уж очень худым, кожа, да кости. Так что справится сам, решил Александр Сергеевич, не составит труда.