— Конечно, это хорошая цена, — сказал я ему, стараясь, чтобы это звучало гораздо увереннее, чем я себя чувствовала. К тому времени я уже поняла, что все в этой жизни должно быть спектаклем.
Мне повезло. Этот трюк, вероятно, заставил бы выпороть меня любого другого владельца. Теперь я оглядываюсь назад и сжимаюсь, потому что я даже не осознавала, как мне повезло — повезло, что Эсмарис всегда искренне любил меня. Тогда он посмотрел на меня сверху вниз, и уголки его рта дернулись в улыбке, хотя его темный взгляд оставался типично острым.
— Ты стоишь гораздо больше пятидесяти серебряников, Тисана, — сказал он.
— Значит, семьдесят пять, — возразила я, и он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Ты стоишь тысячу золотых, — наконец сказал он мне. — Это может быть ценой твоей свободы.
В то время я даже не могла себе представить такое богатство. Даже все эти годы спустя это все еще было борьбой — даже сейчас, когда она физически была в моем распоряжении.
С тех пор я внимательно наблюдала за работорговлей. Теперь я знала, что тысяча золотых на самом деле сильно переоценивала меня. Я видела, как настоящий Вальтейн, с безупречной кожей альбиноса и чисто-серебристыми волосами, шел за девятьсот. Как бы усердно я ни работала над своей магией или танцами, я все равно оставалась Фрагментированной. Этот один зеленый глаз и пятна золотой кожи значительно снижали мою ценность. Но я хотела свободы больше всего на свете, и если Эсмарис хотел за это тысячу, что ж, тогда мне просто нужно было сделать это.
И я сделала. Так или иначе, я сделала.
— Он был красив, — размышлял Серел. — Этот гость. Ты должна была найти его потом и поблагодарить. — Он поймал мой взгляд и усмехнулся, подмигивая.
Я усмехнулась.
— Это все было для шоу. Он интересовался тобой больше, чем мной.
— Правда? — Серел сел, потрясенный. — Почему ты не сказала мне раньше? Такого никогда не бывает.
— Ты же не хочешь впутываться в это.
— Хочу!
— Ладно. Мне жаль. Я был отвлечена. — Я повернула голову, чтобы встретиться с его усталым взглядом голубых глаз. — По крайней мере, теперь ты знаешь, что в следующий раз он будет здесь.
— Вероятно, после этого показа его больше не пригласят, — вздохнул он.
Что мы оба знали, но не сказали вслух, так это то, что это, вероятно, к лучшему. Заигрывания с богатыми были чрезвычайно рискованны для таких людей, как мы. Однажды я усвоила это на собственном горьком опыте и была вознаграждена разбитым сердцем и десятью ударами плетью по задней части бедер. Я все еще могла сосчитать каждый удар по шрамам.