Интересно, слышит ли Серел это через эту толстую дверь? Интересно, попытается ли он мне помочь? Я надеялась, что нет. Он будет наказан за это.
Треск.
Двадцать пять.
Эсмарис собирался убить меня.
Этот ублюдок.
Внутри меня вспыхнул огонь. Когда я услышала свист Эсмариса, поднимающего руку над головой, я перевернулась, игнорируя агонию, которая вспыхнула, когда моя спина коснулась земли.
— Если ты хочешь убить меня, — выплюнула я, — ты будешь смотреть мне в глаза, когда будешь это делать.
Рука Эсмариса была над его головой, хлыст рассекал воздух за его спиной, жестокая каменная складка презрения над носом. Моя кровь забрызгала его рубашку, растворившись в бордовой парче. Что-то едва заметное дрогнуло в его лице. Его глаза опустились.
— Смотри на меня!
Я зашла так далеко не для того, чтобы мерцать в ночи, как приглушенная свеча, я преследовала его.
Посмотри на меня, трус, посмотри в мои глаза, посмотри в глаза маленькой девочки, которую ты встретил восемь лет назад, маленькой девочки, которую ты спас, а потом уничтожил.
Эсмарис только больше погрузился в насилие, словно мог заставить меня замолчать, стерев меня с лица земли.
Треск.
Двадцать шесть.
— Смотри. На. Меня.
Ты будешь видеть мои глаза во тьме каждую ночь, каждый раз, когда моргаешь, каждый раз, когда будешь смотреть на девушку, которая заменит меня…
Двадцать семь. Мои предплечья горели. Темнота затуманила края моего зрения.
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ.
А потом все прекратилось.
Подбородок Эсмариса дернулся ко мне, его рука замерла, темный взгляд встретился с моим одним рывком, как будто его потянуло за веревку, которую я обмотала вокруг пальца, как будто я протянула пару невидимых рук и заставила его посмотреть на меня.
С сюрреалистическим изумлением я осознала, что чувствую, как его разум находится в пределах моей досягаемости, и на одну изломленную секунду я увидела что-то сырое, почувствовала что-то сырое в его взгляде.
В его глазах я могла видеть миллион мгновений, которые я разделила с похитителем, любовником, отцом или какой-то извращенной комбинацией из этих трех.
Может, я что-то почувствовала.
Но вместо этого я просто подумала о том, каким хрупким он чувствовал себя под моей невидимой хваткой, каким сладким был его страх на моем языке, когда он понял — как мы оба поняли — что я способна на большее, чем маленькие бабочки.
Его страх превратился в ярость, его рука вырвалась из моей руки, хлыст поднялся, воздух порезал…
И прежде чем я поняла, что делаю, я изо всех сил дернула за эту нить между нами.
Оглушительный треск разорвал воздух, я сжалась, думая, что это хлыст, но боль так и не пришла.