– А ты, похоже, сюда не просто так заглянул? – продолжал я разговор.
– Нет, просто так, – все так же неуверенно сказал он.
– Да, ладно. Меня-то можешь и не обманывать. Все-таки свои люди, – продолжал я.
Он по-прежнему выглядел напуганным. Возможно, я плохо пародировал лексику, употребляемую в кругах его общения. Но я ничего не мог с этим поделать, в его кругах я никогда не бывал и пытался говорить так, как это представлял.
– Пойдем, я тебя проведу к одному очень хорошему человеку, я сегодня у него уже был. Товар отменного качества. Ты же со мной поделишься? – продолжал я, не выходя из роли.
– Нет, я же сказал, я тут просто так, – нервно, произнес он, повысив голос.
Я уже знал, чем закончу всю эту драму, только что написанную в моей голове. Но для эффектной концовки мне нужно было место поукромнее, чтоб никто из случайных прохожих не увидел моего сольного представления.
– Да не переживай ты, все будет хорошо, пойдем за мной, – говорил я, уже поравнявшись с ним и слегка беря его за руку.
Он отдернул руку. Надо было хотя бы на десять метров его отвести вглубь гаражей, и уже было бы подходящее место для моего фееричного финала. Но он стоял как вкопанный.
– Да не трясись ты так, – подбадривал я его, пытаясь незаметно встряхнуть в кармане баночку с мыльными пузырями. – Не первый же день мы с тобой знакомы.
Он не двигался, с опаской глядя на меня. Ну что же, я мог отыграть всю драму и без его участия, хотя мне и казалось, что чем ближе он будет к гуще событий, тем сильнее будет эффект.
– Ну и стой себе тут, раз так хочешь, я и один могу сходить, – сказал я, сделав обиженный вид.
Я направился к выбранному месту для финальной сцены, по пути откручивая крышку с мыльных пузырей. Я чувствовал, как по карману потекла жидкость. Меня это ни капли не смутило, даже если пятно не отстирается, что поделать – искусство требует жертв. Дойдя до намеченного места и нащупав рукой в кармане мыльную пену, я был готов к завершению своего сольного концерта.
Еще раз осмотревшись по сторонам – нет ли нежелательных зрителей, я начал трястись и, схватившись за лицо, упал на землю. Набрав пены в рот, я перевернулся на спину и продолжил трястись, выпуская тонкую струйку из рта. Именно так я запомнил из фильмов подобные сцены, где герои погибают от передозировки. Меня пугало только одно, что сейчас этот человек, наблюдающий за моей «агонией», проявит несвойственное ему мужество и начнет звать на помощь или же сам кинется ее оказывать.
И он кинулся, но только не за помощью, а подальше от этих гаражей. Перед этим я успел заметить, как его взгляд наполнился ужасом. Я смотрел ему вслед, уже перестав трястись, и думал, что только-что я подкинул ему еще одну сцену для его будущего шедевра.