Со всем этим грузом на душе я вышел из кабинета вслед за профессором.
– О чем вы там беседовали? Профессор вышел таким взволнованным.
Я обернулся в ту сторону, откуда доносился голос. Там стояла все та же моя одногруппница в очках, с легкой улыбкой на лице. Меня передернуло от одной лишь мысли, что кто-то еще может сейчас при мне улыбаться.
– Явно, не о тебе, – ответил я и пошел дальше.
20
Через несколько дней профессор попросил меня задержаться после лекции. Когда я подошел к нему, он, ни слова не говоря, вручил мне конверт, а сам, все так же молча, развернулся и вышел из аудитории. Я понимал, что в этом конверте. Мои руки тряслись, распечатывая его. Я был прав – это было рекомендация. Я сразу прочитал ее. Она мне показалась довольно странной, и все же я до этого никогда не видел подобных документов. Так что профессору явно лучше знать, как она должна выглядеть. Меня тронули последние строки: «С уверенностью могу сказать, что я бы доверил ему своего ребенка».
«Эх, профессор, ну почему сразу нельзя было этого сделать?» – с горечью думал я, вспоминая об одногруппнице, на которой выместил злость за свою неудачу.
Если бы я тогда знал, что рекомендацию я все-таки получу, я бы совсем по-другому отреагировал на девочку в очках. Возможно, мы бы даже сходили куда-нибудь. Ну почему она все время появляется не вовремя? Я же в этом не виноват. Да и она тоже не виновата.
В этот же день я отсканировал полученную рекомендацию, составил резюме и отправил во все учебные заведения города. Когда все письма были отправлены, я обзвонил все школы и объяснил им, что начинающий детский психолог и буду рад, если они согласятся рекомендовать меня родителям трудных детей, и заодно сообщил, что все мои данные находятся у них на электронной почте.
Спустя неделю у меня появился первый клиент. Постепенно звонков становилось больше. И уже через месяц все мое свободное время было расписано. Своего кабинета у меня не было, так что я либо выезжал на дом, либо мы встречались в школе. Теперь моя жизнь кипела. Каждый день был расписан поминутно. Три раза в неделю проходили театральные кружки. В дни, когда их не было, я отправлялся решать недетские проблемы своих клиентов-школьников.
Я все так же продолжал обедать в кафе, встречаясь с моим прежним отцом. Каждый раз эти встречи становились все тяжелее и тяжелее. Потому что я всё больше привязывался к этому человеку, а день его гибели стремительно приближался, и я ничего не мог с этим поделать. Я старался запомнить каждый его жест, ловил каждую его улыбку, много расспрашивал о его жизни. Я хотел его запомнить таким, каким видел его в кафе, а не таким, каким я видел его тогда, когда он был моим отцом.