По-своему хотелось видеть другом и Левченко – просто Льва. Коля – уверенный в себе прожигатель жизни и раздолбай – производил впечатление именно своим контрастом со мной, резавшим душу поперек из-за занудства и правильности, свойственных мне чуть ли не с пеленок. Лев был шутником на грани фола, обаятельным, но не слишком умным клоуном. Он являлся тем необходимым в классе человеком, что разрядит обстановку остротой, привлечет внимание, рассмешит до хрипоты. По факту, такие люди – всегда неудачники, изгои. Им симпатизируют, их замечают, шуткам их смеются – но все не вполне искренне, не на полном серьезе. Нет признания равенства, одинаковости позиций. Мы – элита, либо обычные нормальные ученики и люди, он же – бездельник, троечник, Петрушка, парень без царя в голове. И даже совместные оргии и попойки – не показатель. Взрослея, все понимают, что были детьми – и старых товарищей, оставшихся прежними, избегают. За это я особенно любил Льва, зная, что на деле он – человек хороший, общительный – и даже не без таланта. Хотя отношения наши были легкомысленными, всего лишь приятельскими. Такие быстро теряют ценность, основываясь на общности места – а вовсе не интересов. Но я всегда притягивал изгоев и маргиналов, личностей незаметных или высмеиваемых – потому что и сам был таким. Оказываясь при этом и посредником, тем, кто потенциально мог понять любого – и с каждым договориться.
К маргиналам относился и Ливерий, напоминавший безумного гения-физика – либо безумного без всяких прибавлений. Очки, грива непокорных волос, странное имя, странные друзья – на лицо было все необходимое. Человек в себе и своих фантазиях он проявлял при этом недюжинную оригинальность по жизни – но иную, чем у Климова. И, если последний напоминал жизнерадостную белочку, первый наводил на мысль о медведе – большом, неуклюжем и добром. При этом – с из ряда вон воображением, проявлявшимся каждый раз по-новому – и совершенно неожиданно. Иногда – в фантазиях по поводу, из-за чего история царя Николая I, рассказанная на уроке, превращалась в историю злобного гномика, связанного с инопланетянами – и бившего всех палками из-за маленького роста. Иногда – в случайных высказываниях, становившихся афоризмами. Так, на уроке алгебры: «Мальчики и девочки, записываем домашнее задание». «А мне что делать?» Или на литературе, где они с Алексеем списывают у меня цитаты – домашнее задание. К Алексею: «А ты что, цитаты дословно переписываешь?» И это – лишь крохотная часть ливериевского наследия, хранимого в нашей памяти. Наконец – Дима Рудковский, главный фаворит тех лет. Красавец, лентяй и баскетболист, любимец девушек и шутник, немного математик, немного физик – немного капризный и невыросший ребенок. Но о нем – речь позже, в связи с другими событиями.