Помню наши веселые легкоалкогольные посиделки с преподавателем истории джаза, прямо в закутке под лестницей, в стенах института.
Помню кудрявого трубача, сделавшего мне предложение и притащившего по такому случаю ящик пива, три гвоздички и букет веселых приятелей в мой подмосковный домик, после чего добрая целомудренная тетя Соня, проживавшая в домике, частенько мне это припоминала. Ох и переживала же она: «Все матери расскажу! Оглашенные!»
Помню, как мы с Лариской придумали поставить железное ведро на страже перед дверью нашей комнаты, чтобы парни, оставленные без сладкого, устроили бы шум, если им вдруг взбредет в голову что-то легкомысленное. Мы с Лариской берегли нашу честь!
Помню прозвище свое, данное мне однокурсником Леней. Он прозвал меня «Вишня», оттого что я была весьма скромна и часто краснела.
Помню, как мы с Лариской лазали в окно Гнесинского общежития поздно ночью, чтобы устроить квартирник с инструменталистами. Как мы пели песни и пили с духовиками портвейн. Это было совершенно невинно и чисто! Разве могут духовики воспользоваться девичьей наивностью? Конечно, нет! Кто-кто, но только не духовики!
Помню, как мы с Лариской опасались экзамена по специальности и подогревались коньяком для храбрости.
Помню, как слонялись по Арбату и смеялись, смеялись, смеялись…
И у всех, у всех моих однокурсников-вокалистов были фонограммы! У меня не было! Мне срочно нужно было где-то найти песни и фонограммы, ибо постоянно сдавать экзамены под аккомпанемент концертмейстера казалось почему-то стыдным.
Неисповедимы пути Господни. Как я оказалась на легендарной студи звукозаписи в г. Тверь, я помню плохо. Вроде бы кто-то из инструменталистов подсказал мне адрес такой студии, где профессионально сделают аранжировку, соответствующую всем стандартам поп-музыки.
Так начались мои путешествия в город Тверь.
Старое здание железнодорожного клуба рядом с вокзалом. Гулкая лестница, мозаичный портрет вождя, серые пошарпанные коридоры, в которых я постоянно плутала. И запах… Эдакая взвесь пыли, сырости, извести и примесь аромата то ли рельсов, то ли шпал. Эдакий металлический привкус… Вы же знаете, как пахнет железная дорога?
И вот, на самом верху, заветная тяжелая дверь, за которой и располагалась та самая студия, где рождались популярные композиции нашей эстрады.
Мое предложение аранжировать песни Матвея Блантера или Исаака Дунаевского не были восприняты всерьез. Тогда это казалось абсурдом. Мои же песни я почему-то стеснялась предложить. Но с чего-то же нужно было начинать. На этом месте память снова меня подводит, так как я напрочь забыла фамилии авторов, предложивших мне песню под названием «Полночь». Вот с этой-то песни и началось мое путешествие в мир попсы.