Итак, после омывания в водах Женевского озера мы пошли осматривать окрестности. Облачившись в свое самое нарядное эльфийское льняное длиннющее вязаное платье, я сняла босоножки и босая шлепала по набережной. Ах, вот, оказывается, что такое свобода! Мне казалось, что непременно все должны смотреть на меня, мол: «Вон, смотрите, идет девушка-эльф, босая, по городу!»
Наверное, в глубине души я предполагала произвести эффект. Но никто и не обратил на меня никакого внимания! Ну босая, ну платье красивое… Впечатление мне удалось произвести разве что на своих коллег музыкантов. Это они твердили: «Ну, Княжинская, ты в своем репертуаре. Не можешь ты как все. Надо обязательно выпендриться».
А я была так счастлива, что хотелось взлететь над этим озером, лесом, аккуратным городом, и чтоб мое белое платье превратилось в белые крылья.
Помню, что воображение мое поразили цветочные клумбы. Словно кто-то расплескал краски! И каждую краску выметала аккуратная метелка, покрашенная в тот же самый цвет, над которым она застыла, словно в стоп-кадре. Красные, синие, фиолетовые, голубые, зеленые, оранжевые, желтые метелки мели всю эту красоту на радость прохожим. В глазах рябило этой разноцветности.
Пройдя всю набережную, мы отправились по уютной песчаной тропинке в лес. Все, кто попадался нам на пути, неизменно улыбались и вежливо здоровались с нами, как старые добрые знакомые. Поразило это меня до чрезвычайности.
Бродили мы долго, пока не ощутили справедливое чувство голода. Пришлось возвращаться в отель, чтобы определиться с пропитанием.
Но с питанием возникла какая-то странность. Выяснилось, что кормиться нам придется самим, на свои, так сказать, средства. Надо ли говорить, что средств у нас практически не было никаких. Пронин достал широким жестом бережно хранимые на Швейцарию «деньги» и сказал кому-то:
– Старик! А давай пивка!
– Да не вопрос! Щаз сделаем! – ответил кто-то из наших, моментально перехватив бумажку, и музыканты ретировались в магазин за пивом. Кажется мне сейчас, что были это соло-гитарист и басист, а барабаны и клавиши смиренно и послушно отправились с ними за компанию.
Ох! Даже сейчас, вспоминая это, переживаю! Я знала, что это все те деньги, что были у нас. Вот эта самая бумажка была одна! Других не было! И сейчас все это будет спущено на пиво! О нет!!!
И я оказалась права! Ящик какого-то знаменитого дорогого пива был приперт в наш номер, вскрыт и довольно быстро опустошен.
– Ребята! Нам завтра играть! Вы что! Надо же порепетировать! Прекратите немедленно пить!
Какое там! Голос женщины хорош разве что на сцене… ну или… в каких-то других ситуациях… Но не в этой. Чтобы не стать окончательным врагом, пришлось мне пойти погулять на набережную и предаться своим мечтам и молитвам о завтрашнем концерте и нашем всеобщем благополучии.