О нас прослышала тележурналист Лена Карпова, на тот момент сотрудничавшая с Дмитрием Дибровым, известным телеведущим. И если я ничего не путаю, то именно Лена нас и пригласила в программу «ПроСВЕТ».
«Интересны звезды, рождающиеся на наших глазах! Группа «Magic Pump», с душком названьице, для тех, кто говорит по-английски, видимо, в дальнейшем будет очень известной. Это тем более радостно, что известна она будет не благодаря проститутским записям, которые в момент их сочинения направлены только на деньги, а благодаря подвижническому, если угодно, пути, который мы с вами назвали бы джазом…» – сказал Дмитрий Дибров, представляя нас телевизионной аудитории.
И, кстати говоря, вот это его «с душком названьице» резануло мой слух. Что ж такое?! Да, я плохо говорю по-английски, но отчего же в таком случае меня до сих пор не просветили. Стесняются они, что ли?! Почему тогда так гомерически хохотали Ровный и Пронин, когда я сама, лично, предложила это словосочетание для названия группы?! О-о-о-о-о! Как же я была, оказывается, чиста и невинна! Столько лет быть лидер-вокалисткой группы с таким названием и не понимать его подтекста. Удивительно просто! Я, конечно, тот еще «экземпляр»!
И про «подвижнический путь» Дмитрий Дибров сказал, как в воду глядел. Ибо «стать очень известными благодаря подвижническому пути» – это скорее «остаться в истории», но не то, что он имел в виду. Хотя кто ж знает, что имел в виду Дибров. Если представится возможность, может, и спрошу его когда-нибудь об этом. Подвижники… М-да…
Говорят же: прошел огонь, воду и медные трубы. «Медные трубы» стоят последними, потому что испытание славой самое сложное. Услышать в свой адрес «фанфары» и остаться при этом человеком скромным, честным, добрым, любящим – самое сложное!
Вот, написала про медные трубы – и вспомнила момент, как мы записывали наш альбом под названием «Do you have a magic pump?»
Была у нас одна очень сложная песня из репертуара Оливера Лейка под названием: «We are the same, but we are different».
Все музыканты ориентировались на меня, так как в песне многое завязано именно на тексте. Ребятам было сложно «посчитать», несмотря на то, что размер самый обыкновенный, на четыре четверти. А мелодия и ритм рваные. Я же «впела» ее так, что меня хоть сейчас ночью разбуди – и я спою ее точно с теми паузами, синкопами и в том же самом темпе.
Записывались мы на студии Дениса Родионова, что находилась в институте для инвалидов на Студенческой. Дима Пронин позвал на запись этой песни саксофонистов братьев Бриль. Какое-то время Брили выступали с нами по клубам. Песня была уже записана. Оставалось лишь место специально для соло саксофона. И главное ведь, что братья пришли, я пришла, Денис пришел, а Пронин взял и не пришел. Как же быть?