– Нет, – резко ответила я.
– Какая вы все-таки интересная. А можно я вам позвоню? Телефончик оставите мне ваш?
– Если по поводу наших концертов, то все вопросы к директору. Директор сейчас вышел. И вообще, Андрей, все-все вопросы, пожалуйста, только к нашему директору. Спасибо!
Ох, как же они все меня раздражали!
Когда в гримерку вернулся Рыбалов, я ему рассказала про странного надоедливого пьяного лысого дядечку, которого я отправила к Пронину.
– Княжинская! Ты только что жестко отшила Макаревича. Ну ты, блин, даешь!
– Что ж поделать… Под горячую руку, значит, попался.
***
Всех нас закрутила семейная жизнь. Новые песни так и не сочинялись. Концерты продолжались, но какие-то уже не такие, как раньше, а просто, что говорится, на автомате. Для зарабатывания денег. Это было грустно.
Ушел адреналин. Все спустились на землю. Большой небесный драйв сменился мелочной погоней за сиюминутным материальным.
Я тоже ушла. Ушла в себя. Какое-то время пела в храме.
На мое место, недолго думая, в группу пригласили Дони Робертса, большого настоящего афроамериканца с длиннющими дредами. Ревновала ли я?! Обижалась ли?! Наверное. Ведь мне нашли замену! Радовало, правда, то, что заменили меня не симпатичной талантливой певицей, а реальным, очень клевым растаманом.
Однажды мне позвонил кто-то из почитателей моего таланта, чтобы спросить, как я поживаю и вообще. Я ответила, что хорошо.
– А, ну ладно… А то, это… В тусовке ходит слух, будто, типа, что ты с ума сошла… хе, хе, хе.
– Ну что ж. Это нормально. Ничего. Не переживайте. Все хорошо, – улыбнулась я.
Собравшись с духом, помолясь, я перелистнула эту захватывающую страницу и шагнула в новую чудесную реальность.
Часть 2
А дальше… Дальше было тоже интересно. Образовался у меня замечательный проект с веселым пианистом по имени Одиссей Богусевич. Я, правда, вовсе не считаю себя джазовой певицей, ибо все мои импровизации – это какое-то сплошное шаманство. А вот Одиссей настоящий джазмен. Мы веселились на концертах. Иногда практиковали вот что: просили публику написать на бумажках, что бы им хотелось услышать в нашем исполнении. Все это перемешивалось в шляпе, и… Ну, вы, конечно же, помните пушкинского импровизатора из «Египетских ночей»:
Поэт идет: открыты вежды,
Но он не видит никого;
А между тем за край одежды
Прохожий дергает его…
«Скажи: зачем без цели бродишь?
Едва достиг ты высоты,
И вот уж долу взор низводишь
И низойти стремишься ты.
На стройный мир ты смотришь смутно;
Бесплодный жар тебя томит;
Предмет ничтожный поминутно
Тебя тревожит и манит.
Стремиться к небу должен гений,