Тот занервничал.
– Да нет, не надо, к чему хлопоты.
Бабуся, будто не расслышав, продолжала суетиться. Она разожгла печь, хотя в углу стояла плита с газовым баллоном.
– Вот, газ закончился, – пожаловалась она. – А привезти все некому. Приходится в печи готовить.
– Присаживайся, – позвала она парня.
– Звать-то тебя как, помощничек? – накладывая дымящейся картошки из чугунка, поинтересовалась она.
– Степан, – ответил он.
– Степа, Степушка …Тоже неплохо. Хотя мне больше Ваня по вкусу.
Парень, начавший было есть, вздрогнул и поперхнулся.
– Давно вы здесь живете? – пересилив себя, спросил он.
– Давненько, годков пятьдесят. Как мужа освободили и сказали, что в Москве и больших городах жить недозволенно, так тут и поселились. В тридцать седьмом забрали его по политической, ну и в Сибирь. Я, значить, за ним. Как декабристка! Так лет пятнадцать скитались: он – по лагерям, я – следом… А теперича одна осталась.
– Ваш муж умер? – сочувственно молвил парень.
– Как же – умер! – подкладывая сметанки гостю, усмехнулась старушка. – Молодуху себе завел, она его и сманила! К ней ушел, охальник!.. Рукастый мой муженек, башковитый! – с ностальгией произнесла бабка. – Ежели б не репрессии, да помоложе – не иначе президентом быть ему! Это все его работа, – она отогнула скатерть и ласково погладила отполированный до блеска край стола. – Да и я недаром хлеб свой ела, скатерки, полотенца, кружева всякие – это моя работа.
– И это тоже? – тыча пальцем в расписную скатерть, покрывающую стол, спросил молодой человек.
– Нет, то мне старушка одна подарила, ссыльная. Марья ее звали. Может, слышал?..
– Спасибо, – отодвигая тарелку, поблагодарил парень и встал из-за стола.
– Ну, Степа, провожать тебя не стану, дела у меня. А там светло, как днем, не заблудишься.
Парень вышел на крыльцо.
Было полнолуние. По двору, важно пощипывая траву, разгуливали гуси. Рядом с ними бегало с полсотни маленьких гусяток.
Молодой человек снял очки, протер стекла. Надел снова.
На дворе не было никого.
– Пирожок тебе на дорожку, – протягивая горячий сверток, сказала старушка. – С пылу – с жару! – улыбнулась она. – Прощай, Степа.
Луна высоко выкатила над лесом, дорогу было видно хорошо, и молодой человек, сжимая в одной руке книгу, а в другой – теплый пирог, бодро зашагал по лесной тропинке.
На платформе было пусто. Степан дошел до конца перрона к небольшой кирпичной будке с табличкой «КАССА». В окошке горел свет. Молодой человек осторожно постучался.
В окошке возникло заспанное лицо пожилого мужчины:
– Чего тебе?
– Не подскажете, когда ближайшая электричка на Москву?